Вчера все мои знакомые были на представлении, «которое нельзя пропустить». Они постили оттуда фотки повышенной контрастности и заканчивали предложения восклицательными знаками.

А я сидела делала первый в своей жизни ролик в Adobe Premiere и имела в организме такое количество гормонов счастья, которое не получила бы от цветных дирижаблей над ВДНХ и импортных площадных театров.
Замена досуга работой — история, известная не только фрилансерам в сфере искусств, но и любому офисному трудоголику. Одиноко? Работай.

Экзистенциальный кризис? Клиническая депрессия? Работай. Плохо себя чувствуешь? Поработай, и все пройдет. Крупные компании штрафуют сотрудников за то, что они остаются на работе после семи. Мотивационные бестселлеры советуют: «Горшочек, не вари по субботам и воскресеньям». Но мы непоколебимы.

Мы сидим на эндорфине, который выделяется, когда мы успешно достраиваем презентацию (с рассветом) или побеждаем новую программу. Если бы не прилив кайфа, мы понимали бы, как ничтожна эта победа. Нам не заплатят за этот подвиг. Скорее всего, его никто не заметит. Не скажет спасибо.

Поколения трудоголиков рождаются во времена экономических спадов. Работают не поднимая головы те, кто вырос при Советах, в атмосфере «не куплю мороженое, до зарплаты не осталось денег». Экономику Америки подняли люди, появившиеся на свет при Великой депрессии. Нас с детства учили: труд уважаем; о людях, всю жизнь посвятивших труду, пишут книжки и снимают фильмы; ничего нельзя добиться, если каждую минуту не трудиться. А потом мир меняется, и тебе рассказывают, что трудоголиком быть позорно. В чем дело? Вы рехнулись так менять правила игры?

Во времена плановой экономики люди работали 11 месяцев в году и по закону отдыхали 28 дней по полной, отключаясь от рутины. Покупали путевку на три-четыре, немыслимые нынче, недели. Зарывались в огород. Уходили в ремонт квартиры. То есть полностью меняли обстановку, а потом возвращались чистенькими к своим кульманам и станкам. Им не звонили в Слынчев бряг и не требовали ответственных решений по два раза на дню. Их отпускная мозговая активность была обусловлена чтением детективов и только.

Теперь невозможность обнулиться за месяц встретилась с идеалом главного конструктора из советского фильма/романа и зависимостью от эндорфина. В результате мы получили издерганное гиперответственное существо, тяжело генерирующее идеи, принимающее неверные решения — потому что скотинка вечно усталая.

Что с этим делать, решительно непонятно.

Полезно было бы отказаться от наркотика ложного счастья, отключить паттерн трудяги, но ведь уволят. Начальник тоже съехал мозгом на работе 24/7. Ему не объяснишь, что с завтрашнего дня ты решил заботиться о себе и бороться с детскими установками. Пенсию отменили, да и жить на нее невозможно. Фриланс, обещая свободный график, оборачивается трудом с перерывом на сон. И чем больше думаешь об этом, тем сильнее напряжение, тем сложнее начать отдыхать в те редкие моменты, когда это возможно.