О Московском метрополитене, который никто никогда не снесет, о городских предрассудках и о лучшем в Москве сэндвиче, который снится по ночам.

Я родилась…

В Москве.

Сейчас живу…

Прямо на Тверской, в двух шагах от бара Noor. Совершенно неочевидный выбор для москвича, мы обычно любим ютиться в милых старых дворах, где осталась та самая Москва и людей поменьше. А тут получилось отличное сочетание. Сама квартира та самая, московская — потолки высокие, ванна чугунная, старые филенчатые двери, окна во двор, где все всех знают. Выходишь из подъезда, а там — весь город к твоим ногам. Мысль расслабленно пройтись до «Елисеевского» в пижаме не вызывает никакого смущения. В общем, все мои городские предрассудки рухнули вместе с переездом.

Люблю гулять…

В метро, в парке «Музеон», в саду «Эрмитаж», в тихих переулках и, пожалуй, все.

Мой любимый район в Москве…

Сейчас это где-то между Солянкой и Покровским бульваром и между 1-й Тверской-Ямской и Новослободской. И там, и там осталась житейская непринужденность.

Мой нелюбимый район…

Нелюбимым бывает тот район, где живет какой-нибудь неподходящий персонаж. Сейчас, к счастью, такого района на карте планеты нет.

В ресторанах бываю…

Регулярно и в самых разных. Но самый любимый уже пару лет — «Северяне».

Я вообще очень люблю еду и если уж нахожу что-то по-настоящему гастрономически ценное, то записываю сразу в категорию «сокровища жизни моей».

Однажды во время скучного обсуждения вероятных перспектив развития нашей страны кто-то традиционно упомянул, что, мол, закроют нам всем выезд за границу, и будем мы тут сиднем сидеть. А я только вернулась из Лондона, где обнаружила святую святых — маленький испанский ресторан Barrafina в Сохо с умопомрачительными тапасами. И тут меня пронзил ужас. Если закроют, я больше никогда не съем те самые ножки перепелки в ореховом соусе.

Когда пугают, что будет все наоборот — нас вышвырнут и обратно не пустят — тоже не лучше. Сэндвич с пастрами из «Северян» — вот что будет сниться мне ночами.

Место в Москве, в которое всегда собираюсь, но никак не могу доехать…

Бассейн «Чайка».

Главное отличие москвичей от жителей других городов — это…

Хотелось бы знать эти отличия, но я не знаю. Говорят, что мы акаем и очень вальяжно ведем беседы.

В Москве лучше, чем в Нью-Йорке…

Разумеется, это Московский метрополитен. Я его обожаю, мне нравится все, что в нем меняется, и я абсолютно спокойна — мои любимые станции никто не снесет, не построит на их месте что-то поважнее и поудобнее.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Я ненавижу, просто ненавижу пластиковые окна и тонированные стекла. Вот эти изменения мне совсем не нравятся. Это же надо кем быть, чтобы в городе, где солнца не допросишься, тонировать стекла в окнах. Это уму непостижимо, настоящее преступление.

И напрасно убрали троллейбусы.

А вот деревья на Садовом кольце и Тверской — лучшее, что здесь произошло. И гениальный парк «Музеон», где все расцветает и увядает красиво.

Хочу изменить…

Я бы очень хотела ничего не менять в Москве.

Мне не хватает в Москве…

Деликатной современной архитектуры и туристов.

Моя выставка на «Винзаводе»…

Сейчас исключительно приятный эпизод моей жизни, а дальше посмотрим.

Есть какая-то ирония в том, что название выставки «Человек читающий/Homo Lectio» в каком-то смысле о москвичах. Коренных или нет — не важно. Она про тех, кто сидит на пятачке земли Садового кольца, как в библиотеке. Чтецы и словоблуды, мы читаем жизни, себя, друг друга, современное искусство и тайные знаки. Делаем закладки и ставим пометки на полях. Такая вот московская черта — жить литературно. Удается практически всем, даже неначитанным москвичам.

Выставка Маруси Борисовой-Севастьяновой «Человек читающий/Homo Lectio» пройдет в ЦСИ «Винзавод» (галерея Totibadze) с 20 сентября по 21 октября.

Фото: ©Игорь Шеин