Редкий и по-своему счастливый для критика случай — когда нет необходимости пересказывать сюжет. О том, что случилось в конце апреля 1986-го в Припяти, у нас точно знают все, кому больше тридцати, остальные в курсе (хочется верить) хотя бы легендарного мифологического аспекта чернобыльской катастрофы.

Об этом свидетельствует хотя бы успех российского сериала-тезки, который выдержал целых два сезона на канале ТНТ. И совершенно, если разобраться, неудивительно, что собственно трагедия, случившаяся на ЧАЭС, так и не получила достойного кинонадгробия. Лучшее, что удалось сделать в этом направлении — отчаянный экзистенциалистский шедевр Александра Миндадзе «В субботу». Но то был фильм, работающий прежде всего с культурными кодами, а потому не подходящий для более или менее всестороннего знакомства с обстоятельствами трагедии. Может, впрочем, все это и к лучшему. Жанр мемориального кино со всей его пошлой, но почти неотразимой официозной сентиментальностью в последние годы крепко дискредитирован фильмами типа «Землетрясения», которые не то чтобы не выдерживают, а просто по природе своей не предполагают критического осмысления, как не предполагает его безвкусно украшенный надгробный камень — соображения об эстетике в таких случаях принято оставлять при себе.

«Чернобыль» от HBO в этом контексте — художественное событие, которого никак нельзя было ожидать. Когда о проекте появились первые новости, было непонятно, как на него реагировать — что они, в конце концов, могут знать? Ответ прост: многие страницы архивов (с которыми работал и Миндадзе), элементарная добросовестность художника — качество, о котором у нас давно не принято говорить. И все равно отдельно поразительно, что работу эту осуществил дуэт сценариста нескольких серий «Очень страшного кино» Крейга Мэйзина и шведского клипмейкера Йохана Ренка (среди его работ, скажем, «Blackstar» Дэвида Боуи).

Так или иначе, необъяснимо, но факт — получилось феноменально. Формальная драматургия проста. В центре сюжета взаимоотношения зампреда Совета министров Союза Бориса Щербины (Стеллан Скарсгард) и академика Валерия Легасова (Джаред Харрис). Есть и третья главная героиня — вымышленная — белорусская ученая Ульяна Хомнюк (Эмили Уотсон — это их первый общий фильм со Скарсгардом после триеровского «Рассекая волны»). История ликвидации последствий аварии подробно описана в «Википедии», а потому двигателем тут становятся взаимоотношения персонажей — история дружбы, возникающей в радиоактивном аду, постепенно приходящее понимание чудовищности случившегося.

Впрочем, из этого описания, пожалуй, складывается образ фильма, что называется, важного, но предполагающего обязательные страдания зрителя. Страдания, вероятно, и правда неизбежны, но они точно не будут связаны со скукой. Мэйзин и Ренк проделали действительно колоссальную работу — на протяжении первой серии вообще сложно поверить, что быт тридцатислишнимлетней давности можно было восстановить с такой достоверностью. Густая, очень современная картинка фиксирует произведенную реконструкцию (съемки проходили в Литве и Киеве) в мельчайших деталях, от которых наверняка не раз передернет зрителей, заставших все эти телефоны и детские «паутинки» в советских дворах.

Если же сложить все происходящее в кадре, то получится завораживающая, гипнотическая картина распада. То, что чернобыльская авария стала началом конца СССР — уже давным-давно общее место, но в фильме Ренка и Мэйзина эта самая химическая реакция выглядит уже не метафорично, а более чем достоверно. Под воздействием радиации гибнут не только люди, разрушается ядро советской идеологии, во все червоточины которого устремляется высвободившаяся энергия. Люди, не знающие, что они уже мертвы, любуются заревом над станцией. Дети идут в школу, а в их следы падает птица. Конечно, можно сказать, что Ренк с его визуальным чутьем несколько перегибает (как с той же птицей), но там, где отказывает вкус (часто вредящий настоящему искусству), спасают безупречное чувство стиля и ясность мысли.

Зарубежные критики уже увидели в «Чернобыле» грозное предостережение, рифмующееся со многими современными мировыми катаклизмами. В случае же с российским зрителем можно точно констатировать, что ничего более важного и сильного в нынешнем сезоне точно не происходило.

Фото: HBO