Режиссера Брэйди Корбета, который начинал в кино как актер, снимавшийся у Ларса фон Триера и Михаэля Ханеке, явно интересует тема истоков зла. В дебютном (очень авторском — настолько, что его почти никто не видел) фильме «Детство лидера» Корбет показывал, как постепенно человек приходит к фашизму конкретно в Европе после Первой мировой.

Кажется, что второй фильм Корбета «Вокс люкс» (в кинотеатрах с 7 марта) о поп-певице Селесте (в детстве ее играет Рэффи Кэссиди, в зрелом возрасте — Натали Портман), прославившейся после нападения на школу в 1999-м, совсем не похож на «Детство лидера». И все же тема у обеих картин одна — как неочевидные и, возможно, незаметные постороннему черты превращают человека в монстра.

Итак, 14-летняя Селеста чудом выживает при ужасающем расстреле — очередной наслушавшийся гранжа или тяжелого рока тинейджер пришел в школу с оружием. На похоронах одноклассников девочка в инвалидном кресле поет очередную трогательную девичью песню про «Возьми меня с собой», рядом оказывается человек с камерой, и девочка становится звездой — записывает синглы, снимает видео, ругается с менеджером (Джуд Лоу), теряет девственность с рок-кумиром, то есть становится профессиональной поп-звездой.

Проходит 18 лет. Селесте за 30, у нее дочь-подросток Альбертина (забавно, что ее играет все та же Рэффи Кэссиди). Это профессиональная холодная поп-машина, которая прекрасно осознает свое место в современном мире тотальной всеядности и размытости качества (Селеста признается дочери: «Чем хуже мои песни, тем я популярнее»). Как и следует поп-звезде, она пьет, нюхает, предлагает все тому же постаревшему менеджеру «потрахать ее тело», откупается от сбитого ею человека и бодается с папарацци.

На гастролях происходит еще одна неприятность — хорватские террористы расстреливают пляж с отдыхающими, надев маски как из клипа Селесты. Журналисты ищут связь и смысл в том, что может оказаться случайностью и недоразумением. Физический террор регулярно оказывает влияние на всю карьеру певицы, которая, по замыслу Корбета, напоминает Леди Гагу (Селеста называет поклонников ангелочками, как Гага своих — монстриками). Но Корбет идет еще дальше, балансируя уже на грани хорошего вкуса, бескомпромиссного кэмпа и теорий заговоров — закадровый голос Уиллема Дефо сообщает нам, что ходят слухи, будто после того самого ранения в 1999-м Селеста оказалась по ту сторону жизни и заключила соглашение с дьяволом. Для Корбета глупая массовая культура в противовес культуре высокой и интеллектуальной и есть тот самый пакт с чертом, продажа души за деньги и славу. Селеста знает, что занимается ерундой, но фанаты несут ей деньги, и кто от такого отказывается? Так Корбет проводит параллели между терроризмом идеологическим и религиозным, с одной стороны, и культурным — с другой. Поп-звезды поэтому и становятся кумирами, потому что отражают процессы, происходящие в обществе, в том числе самые отвратительные. Леди Гага гораздо больший панк, чем пьяная певичка в рваных колготках, выступающая в заблеванной пивной.

Чтобы продемонстрировать, о чем идет речь, Корбет весь финал отдает самому выступлению Селесты на сцене. Это набор всех самых жутких штампов, существующих в современной поп-музыке — в самой аранжировке песен, в их текстах, в однообразных движениях танцоров. Наивным зрителям может показаться, что перед ними просто плохое выступление, перечеркивающее все, что режиссер хотел сказать нам в фильме раньше. На самом деле Корбет сознательно показывает, как убога современная поп-культура, эксплуатирующая желание эскапизма людей, которые скорее уйдут с головой в надуманный мир и будут напевать примитивные слова глупой песенки вместо того, чтобы задуматься о решении реальных проблем. Тинейджеры приходят с пушками в школы, наслушавшись депрессивной тяжелой музыки. Но выбора нет: фальшивая легкая еще хуже.

Фото: Пионер