Старейшей рюмочной в Москве нет в топе ресторанных новостей, но она сама по себе топ уже много лет.
«Рюмочная» мифологична даже на уровне даты своего открытия. Достоверной информации о времени ее появления нет: говорят, что похожее заведение появилось здесь еще в конце XIX века, потом встречаются сведения о некой пивной по этому адресу, где произошла драка Есенина с Пастернаком («Записки поэта» Ильи Сельвинского, 1927 год). В своем текущем состоянии «Рюмочная» существует с 1980-х.
Идешь по Большой Никитской: со второго раза уложенная плитка, велодорожки, новые светофоры, ультрамодные кафе и бары, Chez Maman, Leveldva, «Рецептор», хипстер ликует, европеец чувствует себя как дома, горожанин имени Ревзина дефилирует и отражается в витринах.
Единственный продуктовый закрыт — ну не вписывается он в цветущий урбанистический ландшафт. Не вписывается в него и «Рюмочная», открывшаяся еще в советское время, но парадоксальным образом уцелевшая за десятилетия смен курсов городского развития. Она выглядит фриковатым гостем на этой улице. Рюмочная — это Эдуард Лимонов, Большая Никитская — Юрий Дудь.
Здесь по-прежнему не принимают кредитные карты, в интерьер вмонтирован запах суточных щей, и закрывается заведение строго в 11 вечера. Портрет хозяйки кафе, клеенчатые скатерти, объявления в духе «завтра пиво бесплатно», работающий телевизор, алкоголь по мензуркам, время тождественно искусственным цветам на столах.
Сюда приходят журналисты, музыканты, герои поэмы «Москва—Петушки», фриковатые персонажи и иностранцы (как-то раз я видел здесь милейшую японскую пару — вежливо ели гречку с котлетами и еще более вежливо отказывались от водки). Раньше здесь часто появлялся улыбчивый мужчина и уверенно читал гостям свои стихи — стихи были плохие, рифмованные, пахли суточными щами, но хорошие стихи в принципе не идут через запятую с котлетами и водкой.
Столицу когда-то поместили в отделение пластической хирургии, где и оставили. Ботокс, липосакция, фронтлифтинг, ритидэктомия, вагинопластика — город живет в постоянном режиме тотального обновления. Постоянно здесь одно — непостоянство. Храм — бассейн — храм. Патрики как Цюрих и памятник Калашникову. Москва, не узнаю тебя в гриме. Алло, как ты выглядишь?
И вот когда через 10–15 лет Большая Никитская увеличится вдвое, велодорожки станут вертикальными и по ним будет удобно добираться до Levelsorokdva, я зайду в кафе, где будет пахнуть суточными щами, и вспомню, на какой улице нахожусь. «Рюмочная» — что-то вроде родинки, которую так и не удалили. Она обычная. И потому уникальная.
Адрес: Большая Никитская ул., 22/2
Фото: Алексей Куденко / МИА «Россия сегодня»