Кто такой типичный москвич? Как он выглядит? Во что одевается? Где обедает? Как разговаривает? Как отличить москвича от немосквича?

Допустим, человек родился в Москве. Ну вот, например, я — на Большой Пироговской улице. Ну-очень-коренные москвичи говорят, мол, сам факт рождения ничего не означает. Нужно второе, третье, четвертое поколение. И все же можно ли человека, рожденного в Москве, назвать москвичом? Вероятно, да, но, скорее всего, его нельзя определить как типичного москвича. Россия — тотально центричная страна, и Москва — концентрат этой центричности. Сюда приезжают из российских городов, стран бывшего СССР, дальнего зарубежья. Я не знаю статистики, но, кажется, большинство людей, проживающих в Москве, сюда приехали. В кругу моих друзей и знакомых коренных москвичей очень мало, а ну-очень-коренных — единицы.

Вот и сегодняшний москвич не понимает, как идентифицировать себя как москвича. Москва — город блуждающих идентичностей. Став мегаполисом, она утратила черты города, а настойчивое благоустройство окончательно их стерло; парки с вайфаем — они и и в Африке парки с вайфаем.

Москвич — это все и никто, мощная коллективная энергетика и вялое присутствие индивидуального.

Москвич — человек, который живет в Москве. Это единственный критерий москвича. Он мог родиться здесь в середине прошлого века или приехать на заработки год назад. Неважно, как и когда он оказался в этом городе. Он здесь живет, работает, ходит в «Жан-Жак», не выезжает за пределы своего спального района, закупается в «Бахетле», «Пятерочке», он русский, украинец, армянин, узбек, осетин, молдаванин, немец, француз, американец. Они, он, мы — москвич.

Скажем, как определить типичного жителя Нью-Йорка? Ньюйоркец — тот, кто живет в этом городе. Все. Это изначально город приезжих. Китаец, афроамериканец, еврей, итальянец, Вуди Аллен и русский таксист — все они воспринимают Нью-Йорк как свой город. И только индеец — коренной житель этих мест — воспринимает этот город как чужой.

Москвич переживает такую же проблему самоидентификации, как и все жители мегаполисов в мире. Возможно, историческая привязка человека к какой-либо территории во многом анахронична. Мы все — пространственные мигранты, мегаполисы — отели, наши идентичности размыты. Многим это сложно принять эмоционально, но мир как глобальная деревня давно перестал быть теоретическим фантазмом Маклюэна.

У группы «Кровосток» есть такая строчка: «Мой айпи — х*й пойми». Я, родившийся на Большой Пироговской улице, так и не понявший, москвич я или нет, могу сказать: «Мой айди — х*й пойми».