В большинстве европейских городов в систему общественного транспорта включено, скажем так, волеизъявление местных жителей.

Если не нажать на соответствующую кнопку, то двери в метро не откроются, автобус не остановится, а светофор не загорится. Человек совершает простое, но активное действие — тем самым влияет на локальную городскую ситуацию. Да-да, как в песне «нажми на кнопку — получишь результат».

По московским улицам сейчас курсируют современные автобусы и троллейбусы, в метро — новые поезда, бесплатный вай-фай, кондиционеры, в общем, все признаки цивилизации. И чудо-кнопка практически везде есть, вот только она не используется. Все само переключается, останавливается и открывается. Лукавый сдобный Метрополис, вроде бы и предназначенный для человека, но в то же время исключающий его. Пассивный человек — добро пожаловать, активный — выхода нет.

Сядьте в любой автобус, скажем, поздно вечером, когда на дорогах нет пробок. Откроются двери на всех остановках. И не важно, заходят/выходят пассажиры или нет. Но в этом же нет никакого смысла? Есть кое-что поважнее смысла — установленный порядок. Кем он установлен? Не теми, кто об этом спрашивает.

Власть лишает людей элементарной самостоятельности, поскольку выводит себя из единственно понятной для себя теории — патернализма. Мол, граждане — дети малые, их не слушать, но опекать надо. Этому манипулятивному сознанию эпохи палеолита хочется адресовать вопрос, произнесенный главным героем годаровской антиутопии «Альфавиль»: «Вы перестали считать меня придурком или только начали?»

Однажды я наблюдал в автобусе показательную сцену. Девушка, нагруженная сумками, нажала на кнопку, сигнализируя о том, что ей надо выйти. Водитель с лицом оскорбленного патриарха притормозил прямо на дороге и минуты две кричал Тарзаном в салон, что сам знает, где остановиться, и что «вот не надо, б***дь, жать туда, куда не надо». Да-да, все почти так, как в той самой песне. Нажми на кнопку — получишь крепкий мат.