Я, разумеется, категорический противник насилия в педагогике. Применяю его строго в одном случае. Если, допустим, девушка или молодой человек отказываются читать. Да, я за принуждение к чтению. Не прочитал или не прочитала текст — говорить не о чем.
Некоторые возразят: вот из-за того, что нас заставляли читать классику в школе, мы ее возненавидели на всю жизнь! Ерунда. Классический текст, как и любое произведение искусства, не может вызывать ненависти. Прекрасное ненавидят только больные люди или религиозные фанатики. Тогда откуда берется это мнение?Я уверен: не от принудительного чтения. А от навязанной интерпретации! Вот чем грешит школа! Ребят заставляют не только прочитывать трудные тексты, но и навязывают «единственно верное» прочтение, с которым, конечно, ни один здравомыслящий человек не согласится.
Поэтому мой годами проверенный метод: максимум текста, минимум интерпретации. Ведь именно в собственной интерпретации раскрывается неповторимая личность человека. Свое прочтение, свое восприятие необходимо человеку как воздух.
Пожалуй, разовью это сравнение: отказ от чтения подобен отказу от воздуха. Поэтому возмущаться тем, что «заставляют читать», все равно что негодовать на то, что заставляют дышать. «Этот воздух, он такой старый, всем известный, скучный, для всех одинаковый, не хочу им дышать!» «Нет, милые, — как бы говорю я в ответ. — Я вас заставлю, вы будете у меня дышать! Глубоко дышать!» Понимая, что иначе девушка или юноша просто задохнутся.
А начав дышать, человек очень быстро выясняет, что дыхание, как и связанный с ним голос, как и пульс, сугубо индивидуально. Каждый дышит по-своему. «Дух дышит, где хочет» — говорится в одной старинной книге.
Но, будучи педагогом, я, конечно, как врач, обязан следить за дыханием и пульсом. И для этого пока еще не придумано ничего лучшего, чем сочинение. Я открываю детские работы, и очки лезут на лоб. Господи, что же они там вычитывают!..
Я недаром написал вначале об обязательном чтении как условии. Я уверен, что все мои ученики прочитывают заданные тексты. Но вычитывают при этом что-то свое. И это нормально. Опять же: воздух общий, а дышит каждый по-своему.
Вот, например, читаю: «Татьяна разочаровалась в Онегине после того, как он переспал с Ольгой». Конечно, это фактическая ошибка, но она не от незнания текста, а от его интерпретации (благо «Евгений Онегин» открыт для самых разных прочтений). Девушке иначе просто была бы непонятна суть конфликта — из-за чего дуэль? Из-за чего размолвка? И она перевела это в современные, понятные ей реалии.
Сексуальные отношения героев вообще, конечно, моей референтной группе наиболее интересны. Поэтому вот еще цитата: «Кирибеевич, изнасиловав Алену Дмитриевну, опозорил семью Калашникова». Приходится объяснять, что изнасиловать замужнюю женщину на улице, днем, на глазах у людей — вещь, невозможная даже для опричника в реалиях Руси XVI века. Для позора, взывающего к кровной мести, достаточно одного нескромного взгляда, пожатия руки или поцелуя. Собственно, в некоторых субъектах федерации до сих пор мало что изменилось. Но московская девушка сегодня уже не понимает: если не изнасиловали, то о чем весь сыр-бор? Зачем тогда вся дальнейшая история с кулачным боем и героическим самопожертвованием? (И слава богу, что уже не понимает, кстати.)
Другой пол вообще загадка. Одна фраза из сочинения молодого человека заставила меня всерьез задуматься: ЧТО ДРОЖИТ НА ЛИЦАХ ДАМ? (Фраза такая: «Когда Татьяну представили Онегину, ни одна жила не дрогнула на лице светской дамы».) Мы стали думать вместе. «Ни одна МОРЩИНА?» — предположил ученик. — «Татьяна еще не так стара», — возразил я. — «Тогда, может, ни одна СКУЛА? Ни один МУСКУЛ?»
Честно сказать, я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Литературный наш язык иногда стыдливо обходит антропологические темы, и я предложил вариант «Ничто не дрогнуло».
Иногда за одной речевой ошибкой ученика кроется целый образ современного общества, как его воспринимает молодежь. Вот, например, в последнее время активно у нас пропагандируют семейные ценности. А что это такое? Ответ ученика: «Кабанова придерживается семейных традиций, т. к. она за всеми следила». То есть слежка, по мнению ученика, главная, так сказать, скрепа, признак прочных семейных традиций.
Неудивительно, что половина современных семей распадается.