Улисс — лос-анджелесский гей с поэтическими локонами и легкой укуренной тоской в расфокусированном взгляде.

Он живет с качком Фордом, в которого давно влюблен. Но неисправимый натурал Форд спит с несколько механистичной Северин, которая днем занимается какими-то секретными и явно опасными правительственными разработками. В связи со всем этим Улисс мотыляется под калифорнийским солнцем от одного парня к другому и пытается встретиться с таинственным Габриэлем. А еще Улиссу снятся сны про конец света, которые косвенно подтверждает случайно встреченный бомж, днями напролет скулящий о том, что по ночам его трахают инопланетяне. Собственно, вскоре Улисс воочию убеждается в правдивости этих слов.

Продюсер сериала «А теперь — апокалипсис» Стивен Содерберг рассказывал, что этот сценарий — самое безумное из того, что ему приходилось читать. Содербергу, не первый год ведущему партизанскую борьбу с американской киноиндустрией, вполне можно верить в вопросах безумия — сомневающимся рекомендуем посмотреть его картину «Шизополис» (впрочем, здесь довольно и названия). Однако на сей раз у происходящего на экране безумия есть не только рациональное объяснение, но и имя — Грегг Араки. 59-летний режиссер японского происхождения громко заявил о себе в 1990-х «Трилогией подросткового апокалипсиса» — «Полный п.», «Поколение игры Doom» и «Нигде». Лучшим и самым ярким фильмом из трех был, пожалуй, второй, где Араки, с одной стороны, заявил свой бешеный визуальный стиль и выдающуюся даже в те лихие годы режиссерскую смелость, а с другой — обозначил начало предзакатного похмелья веселой эпохи. Собственно реквиемом по ней стала снятая в 2004-м «Загадочная кожа», после которой имя Араки больше так громко не звучало. Про уход в подполье, впрочем, речь не шла. Режиссер снял несколько полнометражных картин, но главное — увлекся изучением современной подростковой культуры, участвуя в производстве сериалов вроде «13 причин почему» и «Ривердейла». Так, собственно, и созрел новый «Апокалипсис», сценарий которого был написан на паях с секс-колумнисткой американского Vogue Карли Скиортино.

Десятисерийный сериал уже поставил критиков и зрителей в тупик. Первая же серия стартует с бодрой эротической гей-сцены, одна из героинь подрабатывает в секс-видеочате, другая — даром, что служит государству — тоже существует на экране скорее в порноактерском регистре. Даже удивительно, как легко Араки и Содербергу удалось шокировать, казалось бы, привычную ко всему на свете аудиторию. Для поклонников режиссера здесь, впрочем, ничего удивительного нет — это практически сборник лучших хитов, набор традиционных тем, в числе которых традиционно присутствуют секс, наркотики и инопланетяне. Интересно тут то, как свежо и точно все это работает по сей день. Да, Doom сменился гриндером, но на этом, пожалуй, и все — люди не меняются, разве что широкополосный интернет их немного испортил. Впрочем, нет, не испортил. Как и четверть века назад, Араки восхищается витальностью своих героев — тем свойством, которого в современном, сложно сконструированном и социально ответственном кино сильно не хватает.

Говоря проще, «А теперь — апокалипсис» — это прежде всего страшно весело. Если не пугаться гротескной откровенности, то от происходящего можно получить настоящее животное удовольствие, которое в дефиците с тех самых 1990-х. Последний раз нечто сопоставимое по уровню беспредела творилось, пожалуй, шесть лет назад в «Апокалипсисе по-голливудски», поставленном веселой шайкой под предводительством Джеймса Франко и Сета Рогена. И главная ценность здесь, конечно, не обнаженка, а бодрящее ощущение от того, что на экране в следующую минуту может произойти буквально все что угодно.

Текст: Ярослав Забалуев

Фото: Starz!