Изображенный на картине «Новодевичий монастырь. Башни» участок древней православной святыни — место, где Москва превращается в Иерусалим, а мятежная царевна — в святую. Но гораздо интереснее пейзаж правой части полотна. Деревянные домики у воды — одно из немногочисленных свидетельств о маленькой деревне, память о которой исчезла под сваями стадиона в середине XX века.

Младший Васнецов

Живопись Виктора Васнецова известна каждому — прежде всего его сказочные картины: склонившаяся над черной водой Аленушка, летящий на ковре-самолете витязь и, конечно, три богатыря на конях. Васнецов умел распространять вокруг себя сказочность — по его проекту в усадьбе Абрамцево была построена беседка, получившая за свой вид название «Избушка на курьих ножках» — сруб, украшенный изображениями совы и летучей мыши.

Если Виктора тянуло к дремучему и мрачному славянскому фольклору, то его младший брат с несколько вычурным именем Аполлинарий был другим. Яркий художник, в детстве учившийся у старшего брата, он, кажется, ни на минуту не забывал, что был сыном священника, иначе откуда такая любовь к святыням?

Виктор мастерски изображал мистическую Древнюю Русь, а Аполлинарий обожал Россию реальную. Он начинал как пейзажист — вначале изображал родную Вятку, потом отправился на Кавказ, в Сибирь, посетил юг Российской империи и Урал. Но особенную его любовь заслужила Москва.

«Я был поражен видом Москвы, — писал художник. — Конечно, главным образом Кремлем. Жил неподалеку от него на Остоженке, и любимыми прогулками после работы было кружение около Кремля: я любовался его башнями, стенами, соборами. Но едва ли не главной причиной было то, что я люблю науку: собирать материал, классифицировать факты, изучать их».

Детальной реконструкцией Васнецов не занимался — он вкладывал в свои картины много чувства и настроения, отпускал на свободу фантазию, поэтому его полотна получались такими разными. «На рассвете у Воскресенского моста. Конец XVII века» пышет сочными красками, «Москва середины XVII столетия. Москворецкий мост и Водяные ворота» выполнена в сумрачных тонах, «Москва. Конец XVII века» — очень нежная, пастельных оттенков картина.

Революцию 1917 года Васнецов-младший (которому к тому времени было за 60) принял с восторгом, что стало причиной ссоры с любимым старшим братом. Но позже разочаровался во «власти темных народных масс». Снос древних памятников и православных святынь и вовсе ужаснул Аполлинария. С 1918 года он возглавлял Комиссию по изучению старой Москвы, пытался защитить ее достопримечательности — и был единственным художником, который в 1931-м вступился за храм Христа Спасителя. Храбро, отчаянно и безуспешно. Уже в 1933-м, лежа при смерти, он спрашивал жену: «Не взорвали ли храм?» Супруга не могла ответить ему правду и уверяла, что святыня на месте — целая и невредимая.

За семь лет до смерти, в 1926-м, Васнецов пишет этюды «Новодевичий монастырь. Собор» — центральную часть композиции занимает белокаменная пятиглавая святыня и часовня — и «Новодевичий монастырь. Башни». Эта картина, как понятно из названия, изображает две башни знаменитой святыни — Напрудную и Лопухинскую — на фоне деревенских домов. Васнецов, несомненно, стремился достоверно запечатлеть монастырь — из опасения, что его тоже могут снести. Вряд ли он задумывался о ценности фона — с деревней, по его мнению, ничего страшного случиться было не должно. Но вышло ровно наоборот.

Что сохранилось

Обе башни, как и весь монастырь, целы и невредимы и даже не поменяли цвет — они все такие же белые и краснокирпичные. История у них совершенно примечательная — неудивительно, что впечатлительного Васнецова привлекли именно они. Обе башни связаны с женщинами, которые пострадали от рук Петра I: в Напрудной башне (которая еще прозвана Софьиной, на картине ближе к прудам) сидела в заключении царевна Софья, которая подняла неудачное восстание стрельцов против молодого монарха. В Лопухинской (на картине ближе к зрителю), как нетрудно догадаться, доживала последние годы первая и нелюбимая супруга Романова, Евдокия Лопухина.

В 1922 году монастырь был превращен в музей «Царевна Софья и стрельцы», который позже переименовали в Музей раскрепощения женщины (Софья наверняка бы такое одобрила, а вот набожная Евдокия — точно нет). В этом качестве монастырь застает Васнецов и пишет свои этюды, разумеется, выписывая место как православную обитель, а не как оплот эмансипации.

В 1934 году место стало филиалом Государственного исторического музея. В 1994-м была возобновлена монашеская община, находящаяся в ведении митрополита Крутицкого, и монастырь снова стал монастырем.

Напрудную башню уже в 2000-е годы стали считать магическим местом — мистики Москвы распустили слух, что камни строения пропитались энергией харизматичной царевны, ее силой воли и отчаянием. Драмы в эти домыслы добавляет история, якобы случившаяся в 1920 году: когда в монастырь прибыли большевики, 93-летняя игуменья Леонида замуровала себя в подземелье башни, взяв с собой главные ценности. Легенда гласит, что чудесные реликвии все еще там и благодаря им башня обладает силой.

Неудивительно, что москвичи и гости города стали оставлять в стене у башни записки с пожеланиями, молитвами и просьбами, за что местные жители прозвали это место «московской Стеной плача», сравнивая с иерусалимской достопримечательностью. В какой-то момент мольбы начали писать прямо на стенах — у «святой Софьи» просили мужа, жену, детей, квартиру, денег и отсрочку от армии.

Представители монастыря таким проявлениям веры не рады, если учесть, что поднявшую руку на родственника жадную до власти царевну никто и никогда к лику святых не причислял. Не рады и городские власти — мольбы не раз приходилось закрашивать, чтобы они не портили фасад памятника архитектуры, который, к слову, находится под охраной ЮНЕСКО и объявлен достоянием всего человечества.

Сегодня в монастыре идут реставрационные работы — основания башен закрыты заборами и строительными лесами. Вход в Лопухинскую башню временно закрыт, а в Напрудной работает музей. По самому монастырю почти ежедневно водят экскурсии — ремонт им почти не мешает.

Что изменилось

Деревня за Новодевичьим монастырем не плод фантазии Васнецова. В этой части Хамовников располагалось несколько слобод, основанных в XVI веке или даже раньше. Была здесь и деревня — Малые Лужники. Впрочем, не только она — вторые Малые Лужники находились в Замоскворечье у Крымского брода, поэтому назывались еще Крымскими Лужниками. Там же, в Замоскворечье, были и Большие Лужники. Само слово «Лужники» имеет две версии происхождения — от слова «луг» и от слова «лужа», причем второе в старину означало топкое место, болото или озеро.

Малые Лужники за Девичьим полем (за Новодевичьим монастырем) были маленькой деревней на отдаленной окраине. Первое упоминание о ней датировано концом XV века — место тогда называлось «поселок Лужниково» и принадлежало младшему брату великого князя Ивана III, Юрию. На заливных лугах далеко от Кремля жить никто не хотел, поэтому там были центры коневодства. Впоследствии этими землями правили князья Черкасские, Мусины-Пушкины, Шереметевы, но и они селили здесь только крестьян и слуг, которые пасли скот и выращивали овощи.

Деревня была бедной и малонаселенной. Единственной ее достопримечательностью была церковь Тихвинской иконы Божией Матери, возведенная между 1756 и 1762 годами.

В ней было всего две святыни — сама Тихвинская икона, исцеляющая от болезней глаз и ног, и серебряный крест с мощами святых. Рядом с храмом был колодец Вавилон, который считался святым. Церковь постоянно страдала от стихийных бедствий — в 1872 году молния опалила крест на главе храма, ураган однажды повредил крышу, но чаще всего святыне досаждали наводнения.

В 1922 году церковь закрыли и ограбили, а в 1955-м закончилась ее история, как и история деревни (слободы исчезли еще раньше). На ее месте начали строить огромный стадион имени Ленина — его открыли в преддверии молодежного фестиваля и Спартакиады народов СССР в августе 1956 года. Сейчас этот стадион носит название «Лужники» и является одним из самых известных в стране. Если вбить в поисковик «Малые Лужники», интернет даст множество информации о малой спортивной арене, а не о деревне.

Сегодня кажется удивительным, что в Лужниках когда-то не хотела жить знать. Это престижная и красивая часть Хамовников, через которую проходят две линии метро (станция МЦК носит историческое название «Лужники»). Здесь дорогие квартиры и развитая инфраструктура, и подъем воды в Москве-реке никого больше не беспокоит.

«Лужи», изображенные на картине Васнецова, превратились в аккуратные парковые пруды, и ничего уже не напоминает о деревне. Впрочем, пейзаж на картине узнаваем, а значит, Лужники остались собой, даже превратившись из центра коневодства и огородничества в престижный район.

Фото: фрагмент картины Аполлинария Васнецова «Новодевичий монастырь. Башни»/ГРМ, Татьяна Рыжкова