Голландский архитектор Бен ван Беркель — ученик Захи Хадид и основатель бюро UNStudio. Его проекты реализованы в крупнейших городах мира: дом Мебиуса в Нардене, музей Mercedes-Benz в Штутгарте, Erasmus Bridge в Роттердаме, небоскреб Raffles City Hangzhou в Китае и офис для JetBrains в Санкт-Петербурге.

«Москвич Mag» поговорил с архитектором, выступившим на Moscow Urban Forum 2021, о новых технологиях в архитектуре, мировом тренде на «здоровые города» и важнейшей роли районных сообществ соседей в жизни современного мегаполиса.

Как один из основателей параметрической архитектуры вы тоже считаете, что этот стиль сегодня стал главным в мире (как это объявил Патрик Шумахер)? Или параметризм (использующий программное обеспечение для создания взаимосвязей между различными элементами здания) — лишь временное увлечение, дань моде?

Я бы не назвал параметрическую архитектуру модой, но определенно есть устойчивый тренд. На самом деле параметрический дизайн — это 3D-модель в компьютере, которая позволяет учитывать влияния и взаимосвязи всех пунктов проекта, например, малейшие изменения акустики или объема воздуха. Иными словами параметризм — это та архитектура, которую можно делать при помощи компьютера. Изначально параметрическая архитектура в большей степени ориентировалась на создание формы здания. Сегодня мы должны мыслить шире и использовать технические новшества для работы с новыми идеями устойчивости городов.

Это как работа с текстом: сначала ты придумываешь и пишешь что-то, потом редактируешь. Лично для меня здесь самое важное то, как архитектор мыслит за пределами алгоритмов конкретного проекта, как работает с окружающим городским пространством, как интегрирует данные о расходе воды или ищет возможности для экономии энергии.

Какие новые технические инструменты используются в современной архитектуре?

Сейчас в архитектуре очень развиты VR-технологии, их можно использовать для одновременной работы над проектом архитектора, инженера, ландшафтного архитектора, дизайнера интерьеров и клиента. Все участники проекта видят итоговую картинку в 3D и могут вносить изменения каждый в своей сфере, наблюдая, как это влияет на проект в целом. Кроме того, наше бюро вместе со Squint/Opera и the Bjarke Ingels Group разрабатывает новую облачную платформу SpaceForm, которая упрощает процессы проектирования, анализа и совместной работы для архитекторов и разработчиков: на ней аккумулируются все данные о месте, окружающей среде, жизни людей внутри здания. Я уверен, что технология и дизайн должны не только иметь дело с формами, но и понимать, как это здание будет жить, насколько оно будет устойчивым, как будет влиять на здоровье людей. Это все можно измерить. Будущее именно за таким подходом, а не за параметрическим дизайном как таковым.

Пандемия помогает утвердить зародившийся тренд на создание здорового города, где меньше машин, больше парков и зелени, где много общественных пространств, дающих горожанам ощущение безопасности и максимального комфорта.

Например, во время пандемии обнаружилось, что локальные сообщества в мегаполисе слабо связаны, и нужно больше разнообразных социальных коммуникаций, чтобы улучшить взаимодействие между соседями, важно стимулировать людей для совместных занятий спортом, огородничеством, объединять родителей с маленькими детьми. Все это в итоге создает устойчивую и безопасную социальную среду. UNSense сейчас разрабатывает «платформу персональных данных» в Brainport Smart District (для которого мы также разработали генеральный план). На этой платформе будут аккумулироваться такие данные жителей района, как потребление энергии, производство продуктов питания и т. д. Резидент сам решает, когда использовать собственные данные и делиться ими, а когда нет. UNSense протестирует эту платформу на ста домах в округе.

Участие в платформе не является обязательным для жителей дома, колхоз — дело добровольное.

Пандемия как-то влияет на развитие городов?

Любая пандемия, будь то черная оспа или испанка, влияла на жизнь городов и вела к переменам: закрывались кладбища, открывались парки, прокладывались канализации. И нынешняя не исключение. Она помогает окончательно утвердить зародившийся тренд на создание здорового города, где меньше машин, больше парков и зелени, где люди много двигаются, где есть много общественных пространств, дающих горожанам ощущение безопасности и максимального комфорта. Для того, чтобы сделать психически здоровое сообщество, необходима не только комфортная инфраструктура, но и развитые коммуникации между людьми. Мало кому нравится чувствовать себя в изоляции или бояться других людей на улице. Приведу пример. В 1990-е годы в Амстердаме привокзальные территории были задворками города, грязными и небезопасными, полными каких-то криминальных личностей. Сегодня все значительно лучше — построили много зданий вокруг станций, кварталы стали обжитыми, вечерами здесь больше людей, поэтому на улицах не так страшно, прохожие больше не одиноки и не испытывают стресс, увидав незнакомца. Чем больше людей на улицах вечерами, тем меньше преступность.

Ваш родной город Амстердам — для россиян место, куда все туристы едут курить марихуану. А вы часто курите траву?

Я вообще не курю. Голландцы увлекались этим годах в 1960-70-х, когда марихуана была запрещена. Но сейчас, когда можно, мы сами почти не курим траву. Да и не пьем практически. Голландцы в целом здоровая нация, мы много занимаемся спортом.

Какой самый удобный мегаполис, с вашей точки зрения?

Амстердам. Это город, где вы можете быстро делать дела, быстро передвигаться, кататься на велосипеде, ходить, где есть дружные сообщества соседей. Сингапур тоже очень красивый город, сочетающий устойчивость, здоровое окружение, множество зелени, садов. Это один из самых зеленых городов мира, а я верю, что будущее за зелеными городами.

Как можно стимулировать развитие зеленых мегаполисов?

Желания архитектора недостаточно, нужно подключать политиков и правительства, продумывать соответствующее законодательство, нацеленное на создание экоинфраструктуры. Экология важна, но не менее важно социальное и психическое здоровье горожан. Я считаю, если помочь людям больше двигаться в течение дня, они в целом станут здоровее. Стимулировать физическую активность можно даже внутри здания.

Небоскребы не должны быть только вместилищем квартир, где никто не знает соседей.

Например, лифты я стараюсь запихнуть в глубину холла, спрятать, а красивые удобные лестницы вывести на передний план, мы их часто делаем деревянными, с широкими ступеньками, на которых можно просто сидеть и разговаривать.

Тот же метод работает с городским пространством — тротуары сделать чуть шире, улицы — зеленее, проложить велодорожки, добавить ощущение безопасности для горожан.

А как быть городам, в которых уроженцев этих мест осталось меньшинство, например, как в Москве, где практически не осталось москвичей? В этом случае гораздо сложнее создаются социальные связи, ведь часто приехавшие не ощущают себя ответственными за город, в котором живут, не берегут, а используют его.

Я работал с Венецией, у венецианцев схожая проблема, им сложно, местных значительно меньше, чем туристов, и это продолжается уже полвека. И поэтому многие венецианцы просто покидают город, а оставшиеся чувствуют себя потерянными: дома бывших соседей стоят пустые или куплены иностранцами. Для создания любого социального сообщества требуется время. А туристы приезжают на короткий период и снимают квартиры через Booking или Airbnb, с ними такое сообщество не построишь. Надо каким-то образом научиться регулировать эти процессы, для этого нужны совокупные усилия архитектора, урбаниста, местных политиков и государства в целом. Чтобы всем вместе решить, как привести города к балансу.

Экстенсивное развитие Москвы привело не только к уничтожению зеленого пояса города, что серьезно ударило по экологии и здоровью жителей, но и к разрастанию города на гигантской территории. Что вы про это думаете?

В Голландии те же проблемы. Мы растем и строим новые дома. От этого никуда не уйти, строить придется. Но даже если вы строите небоскреб, подумайте о создании сообществ соседей в высотной башне: холлы с детскими площадками, места, где можно отпраздновать день рождения. Небоскребы не должны быть только вместилищем квартир, где никто не знает соседей. Они должны стать местом общения жителей, пространства должны быть разнообразными и многофункциональными, чтобы люди могли делать что-то вместе. А для этого необходимо больше изучать потребности конкретных людей, где они работают, куда ходят, какая в действительности им нужна инфраструктура, чем они пользуются, а чем нет. Для этого нужно стратегическое мышление и человеко-ориентированное городское пространство, а не просто желание дать горожанам доступное жилье.

У меня только один совет властям российских городов: убедитесь, что вы не строите монофункциональные районы. В исключительно спальных или только деловых районах людям будет некомфортно. Например, после 20:00 в деловом районе будет плохо и небезопасно, потому что в этих местах никто не ночует, нет вечерней жизни, людей на улицах. Если уж приходится развивать города вширь, делайте это с позиции реального человека.

Фото: Els Zweerink