Румяный князь Василий Михайлович Долгоруков-Крымский бодро глядит с портрета Александра Рослена. Молодым драгуном он проявил доблесть при взятии Перекопа, отличился при осаде Очакова, проворно продвинулся по службе, в день коронации Екатерины II получил генерал-аншефа, в годовщину Кючук-Кайнарджийского договора — алмазные знаки к ордену Святого Андрея Первозванного.
Естественно, по статусу сиятельному князю, московскому главнокомандующему полагалась парадная резиденция в центре города. Соблазн, от которого Долгоруков не смог удержаться. Обзавелся двухэтажной каменной усадьбой с центральным проездом, обширным двором и служебными корпусами, раскинувшейся покоем в Охотном ряду, на Большой Дмитровке (дом 1).
Через два года после кончины Долгорукова-Крымского 19 декабря 1784 года владение приобрело Московское дворянское собрание. Органу сословной дворянской корпорации, только что основанному в Москве, требовалось просторное помещение для балов и собраний. Покупку оформили на имя князя Алексея Борисовича Голицына. Средства выделил опекунский совет.
К перестройке долгоруковского дома под новые функции приложил руку сам Матвей Федорович Казаков, основоположник классицизма в русской архитектуре, знавший толк в грандиозности. Прежний усадебный объем поглотило тело нового, увеличенного в размерах сооружения. Прямо на месте двора Казаков устраивает гигантский бальный зал. И это бесспорная жемчужина творческого наследия архитектора.
Стройный ряд 28 колонн коринфского ордера 10 метров высотой каждая дает имя залу — Колонный. Со временем название «Колонный зал» переносится и на весь дом. Полукруглые окна второго света прорезали толщу стены над мощным антаблементом. Казалось, потолок подвис в воздухе.
Плафон покрывали мифологические сюжеты кисти Джованни Батисты Скотти. Простенки расписывал Антонио Каноппи, декоратор из солнечной Модены. Меж стройных колонн, точно гроздья, свисали хрустальные люстры, наводя «на многие впечатления» и повышая градус великолепия. Свет свечей множился и множился в глянце наборного паркета. Бальный зал обрамляли не менее парадные гостиные с собственными названиями — Саймоновская, Александровская, Екатерининская, Голицынская, Казаковская и Крестовая.
В Благородном собрании также предусматривались столовая, библиотека (комната для чтения газет) и курительная. В анфиладу комнат из вестибюля вела торжественная беломраморная лестница. Специально для Благородного собрания скульптор Иван Петрович Мартос выполнил бронзовую статую Екатерины II, матушки-императрицы, пожаловавшей в 1785 году «Грамоту на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства».
Главный фасад здания с шестиколонным портиком выходил на Большую Дмитровку. Стены подчеркивались строгим ритмом пилястр. Торжественный подъезд с арочным входом, обрамленным двумя парами колонн, развернулся к Моховой. Позже арку заменит четырехколонный тосканский портик. А еще позже советская власть ловко приспособит его под траурные портреты видных деятелей, церемония прощания с которыми в этот момент совершалась внутри.
16 июля 1812 года в Колонном зале большинством голосов Дворянское собрание Москвы избрало начальника московского ополчения Михаила Илларионовича Кутузова.
Пламя наполеоновского пожара, увы, превратило творение Казакова почти в руины.
«Наше московское собрание только что собирались отделать и украсить на нынешнюю зиму, а негодяи французы превратили его в пепел», — негодовала фрейлина императрицы Мария Аполлоновна Волкова.
На помощь пришел ученик и ближайший помощник Матвея Казакова. Восстановлением разрушенного строения занялся архитектор Андрей Никитич Бакарев. Работы курировал взыскательный князь Александр Михайлович Урусов. С тех самых пор потолок Колонного зала перестал быть живописным, превратившись в просто оштукатуренный. Зато по всему периметру зала теперь тянулся балкон.
На открытие обновленного Благородного собрания осенью 1814 года в Москву съезжались высокие гости. Прибыл и персидский посол с кинжалом и свитой в сопровождении двух необыкновенно больших слонов.
Члены Благородного собрания, одним из которых в феврале 1827 года стал и Пушкин, ежегодно платили взносы в размере 50 рублей серебром. Дворянин, предоставивший документ, подтверждающий принадлежность к дворянскому сословию, записывался в «Книгу членов-кавалеров» и приобретал именной билет на год. Билет могли купить и дамы. Им это обходилось в 25 рублей. Обеды оплачивались отдельно. «Не имеющий права быть записанными в Собрании» гость покупал разовый билет.
Публицист Петр Боборыкин в 1881 году спрашивал: «Где москвич в зимний сезон проводит вечера?» И сам же отвечал: «В здании Благородного собрания… »
Эти стены видели всех российских монархов, помнят выступления Ференца Листа, Рихарда Штрауса, Петра Ильича Чайковского, Федора Ивановича Шаляпина.
Благородное собрание в Москве долгие годы считалось местом весьма популярным, «куда люди свободные съезжались наслаждаться приятностями общежития».
А в 1903 году двухэтажное, казавшееся приземистым здание вновь претерпевает изменения. Александр Фелицианович Мейснер, архитектор Московского дворянского депутатского собрания, увеличивает его высоту, надстроив третий этаж. Нижний уровень отныне становится цокольным. Ионические колонны на фасаде сменяются нарядными, коринфскими.
После революции 1917 года здание передают в руки профсоюзов — дом Благородного собрания становится Домом Союзов. С речами в нем неоднократно выступает Ленин. В январе 1924-го трудящиеся прощались с вождем тут же, в Колонном зале. Здесь проходят детские новогодние елки, политические процессы, конгрессы Коминтерна, партийные съезды, шахматные турниры с участием Капабланки и Алехина.
Интерьер, прототипом которого некогда послужил парижский Свадебный зал Людовика XVI и Марии-Антуанетты, в 1976 году украсился транспарантом «Претворим в жизнь исторические решения XXV съезда КПСС!». На сцене шли концерты Клавдии Шульженко, Валентины Толкуновой, Эдуарда Хиля, Аркадия Райкина.
Акустика в Колонном зале превосходная.
Оркестр и голоса звучат мягко, но отчетливо.
И музыка играет так весело…
Фото: Максим Мухин, pastvu.com