Два десятка лет бедствующее и разваливающееся здание, памятник федерального значения, реставрируют с переменным успехом. Накануне Мосгорнаследие снова остановило работы после того, как подрядчик частично снес фасад здания и обрушил стену.   

Между тем с адресом Златоустинский переулок, 1/11, связано имя архитектора, важнейшего для нашего города, автора допожарной Москвы, Матвея Федоровича Казакова. Мало того, дом этот фактически родина московского архитектурного образования. Незадолго до того, как возглавить Экспедицию кремлевского строения, Матвей Казаков в 1782 году купил в Мясницкой части, в приходе храма Николая Чудотворца в Кленниках, усадьбу с каменными палатами, большим садом и деревянными хозяйственными строениями. Прежний хозяин, армейский капитан Петр Белавин, выручил за недвижимость 4 тыс. рублей.

Семья у Казакова была не маленькой: шестеро детей — три сына и три дочери. Сыновья Василий, Матвей и Павел обучались у отца архитекторскому делу. Дабы подготовить «мастеров российских, что смогут заимствовать и прочие губернии и потому не будет нужды в иностранных, которые не сведущи ни в доброте здешних материалов, ни в том, что здешний климат производить может», Матвей Федорович затевает открытие учреждения образования, чертежной и архитектурной школы. Для этих целей возле собственного дома, упомянутой одностолпной палаты, где живет с семьей, он строит двухэтажное каменное здание. 

Пространства этого наугольного дома были им поделены на четыре комнаты с кухней на нижнем этаже и большой зал, два кабинета и помещения для архива чертежей и моделей на верхнем. Фасад, завершенный ротондой, частично рустованный, частично оштукатуренный, был оформлен замковыми камнями над окнами, наличниками с филенками. На Большой Златоустинский переулок смотрели четыре окна, семь — на Малый. Третий этаж у здания появился через сто лет. Расширением в 1877 году занимался архитектор Константин Быковский. Считается, что эта постройка оказалась не чем иным, как уменьшенной репликой углового крыла старого университета на Моховой, примерно в те же годы Казаковым спроектированного. 

Среди учеников придворного архитектора, посещавших тот чертежный класс, были Иван Еготов, Евграф Тюрин, Осип Бове, Алексей Бакарев, Иван Таманский. Полученные в казаковской школе знания и «потребные наставления» впоследствии немало пригодились сим зодчим при восстановлении Москвы после наполеоновского пожара. Здесь же учились и сыновья Матвея Казакова. 

Перед самым наступлением французов на Москву семья успела уехать в Рязань. Московский пожар Матвей Казаков не увидел, но известие о разрушении города дошло до архитектора. 26 октября 1812 года он скончался. Дети выполнили духовное завещание отца с просьбой отпустить на волю крестьян деревни в Серпуховском уезде, которой владела их мать Агриппина Семеновна Поливанова. Вернувшись в Москву, уцелевшую усадьбу пришлось поделить на три части и заложить. Наугольный дом достался мещанину Петру Ивановичу Бурелли. 

В 1913 году казаковскую постройку приобрел торговый дом «Иван Денисович Баев старший с братьями». Фирма занималась обувью, имела магазин на Маросейке, а в Большом Златоустинском переулке устроила обувную фабрику. После 1917 года дом традиционно нарезали на коммуналки, отдали под конторы и даже открыли здесь мясную лавку. С годами из городской памяти стерлась исконная функция здания. 

Лишь в 1953 году архитектор-реставратор Рувим Подольский наткнулся в архиве на документы и предложил устроить в бывшей усадьбе Музей архитектурной школы Матвея Казакова. Инициативу тогда поддержал академик Дмитрий Сергеевич Лихачев. Идея, однако, так и оставалась на бумаге даже после одобрения проекта мэрией в 2004 году. 

В доме располагались офисы с евроремонтом и жилье. А потом случился пожар. Часть квартир была вскрыта и разграблена. В 2006 году произошло частичное обрушение кровли, осыпалась часть карнизов и начала разрушаться кладка. Тогда движение «Архнадзор» внесло объект в свою Красную книгу. 

В апреле 2010 года в День всемирного наследия градозащитники устроили перформанс: стену разрушающегося дома превратили в импровизированный экран, на котором «оживший» архитектор Матвей Федорович в недоумении вопрошал: неужели в столь богатом городе не нашлось средств хотя бы на консервацию его наследия, обращенного в руину?

Фото: Николай Выморков, архивные чертежи из статьи Л. Ивановой-Веэн, В. Киприна и О. Багмет «Усадьба Казакова должна стать музеем», «Архитектура и строительство Москвы», 6/2005/newsmarhi.ru, pastvu.com