Задумав придать европейский лоск имевшему запущенный вид Московскому Кремлю, матушка Екатерина II заказала Василию Баженову проект Большого Кремлевского дворца.

Модернизация не произошла, дворец на отведенной ему южной части Боровицкого холма так построен и не был, однако начинал архитектор широко, с крупномасштабного макета. Он как раз и сохранился.

Имеются предположения, что созданием модели в точных пропорциях Баженов занимался в «Школе чертежников» при Каменном приказе, где преподавал.

Каменный приказ имел множество направлений: учреждение заведовало городской застройкой, описью зданий Москвы, обучением строительных кадров, снабжением объектов строительными материалами, очисткой рек.

Контора приказа располагалась в районе Китай-города, близ Покровки, в Сверчковом, а тогда еще Малом Успенском, переулке.

Название улочке далось по соседнему храму Успенья на Покровке. Устремленная ввысь, тринадцатиглавая церковь, одна из самых красивых в Москве, в пожаре 1812 года не пострадала (по легенде, собор так потряс Наполеона, что тот даже велел поставить вокруг него охрану), зато по предписанию Лазаря Кагановича была уничтожена в 1936 году.

Известно имя жертвователя храма. Им был Иван Матвеевич Сверчков, купец, имевший привилегии торговли с иноземцами. Подобные представители купеческого сословия именовались «торговыми гостями».

Сверчков и его три сына, Петр, Иван и Михаил, тут же неподалеку и проживали. Им принадлежала обширная усадьба с садом и прудом. Один из флигелей, расположившихся на участке Ивана Сверчкова, впоследствии, когда усадьба отошла казне, занял тот самый Каменный приказ.

Главным же в счастливо дошедшем до нас здании стали палаты — ярчайший образец допетровской архитектуры.

Постройка красного кирпича на белокаменном подклете, скрытом под «культурным слоем», красуется в Сверчковом переулке, 8, стр. 3.

Таких уцелевших палат рубежа XVI–XVII веков в Москве по пальцам пересчитать.

То декоративное оформление палат Сверчкова в духе московского барокко, которое мы можем видеть сегодня, появилось после их перестройки и расширения в 1680 году. Калевидные наличники, ширинки, парные полуколонны на фасаде, все, что сохранилось от XVII столетия, сегодня вошло в предмет охраны объекта культурного наследия федерального значения. Частично дошли до нас планировка и интерьер здания, вернее слои, оставшиеся от разных времен. К примеру, кафельная печь XIХ века, лепнина потолка, карнизы, маскароны, широкие наличники дверей с десюдепортами над ними. Надо сказать, что неизвестные архитекторы второй половины XIX века значительно изменили облик исторического памятника, скрыв его под псевдорусским декором.

Из-под этих «одежд» здание было извлечено реставраторами. Кладка, ее характер, сохранила место, где в первых палатах были устроены красное крыльцо и лоджия, откуда хозяин выходил к дорогим гостям.

Барочные палаты повидали на своем веку немало хозяев. Ивану Дмитриевичу Алмазову, представителю старинного дворянского рода, стольнику и казначею дворца, служившему при дворе царицы Прасковьи Федоровны, супруги Ивана V, Сверчковы уступили усадьбу в 1705 году.

Алексей Григорьевич Жеребцов, при Петре I начинавший службу гардемарином, учившийся во Франции, паж Екатерины I, затем сенатор, действительный тайный советник, уволенный со службы уже при Екатерине II, успел пожить в московских палатах. С кончиной Жеребцова палаты перешли в казну, которая передала усадьбу Каменному приказу.

После упразднения институции в помещении заработала Управа благочиния, затем Комиссия по управлению городских повинностей и, наконец, Комиссия для строений в Москве. Именно в бывшем владении Сверчкова велись дела по восстановлению и перепланировке нашего города, пострадавшего от пожара 1812 года. В этих стенах успел поработать весь свет отечественного зодчества: Осип Бове, Василий Стасов, Доменико Жилярди и др. Следующими владельцами палат Сверчкова стала семья химика-органика Александра Андреевича Колли (1840–1916), профессора Московского императорского университета и Московского императорского высшего технического училища, установившего строение глюкозы, проведшего первый синтез органического соединения дисахаридов из моносахаридов.

Брат Александра, Роберт Андреевич Колли, стал физиком и работал в области электрически заряженных частиц.

Отец ученых, купец, выходец из Шотландии, приобрел усадьбу в 1845 году, построил здесь левый флигель, занятый жилыми помещениями. Правый же флигель возник уже при следующих хозяевах, Абрикосовых, поселившихся тут в 1867 году.

Хозяйка усадьбы Агриппина Александровна Мусатова, дочь владельца парфюмерных и табачных фабрик, вышла замуж за фабриканта Алексея Ивановича Абрикосова, владельца чайных и кондитерских магазинов, основателя «Фабрично-торгового товарищества А. И. Абрикосова сыновей». В семье родилось 22 ребенка.

После революции палаты занимал Центральный дом народного творчества им. Н. К. Крупской. После комплексной реставрации в 1970-х годах в здании открылся Государственный дом народного творчества им. В. Д. Поленова. Пруд же, некогда плескавшийся в усадьбе торгового гостя Сверчкова, был засыпан. Теперь на месте водоема стоит школа.

Фото: Евгений Чесноков, cтудия «Диафильм» Госкино СССР, 1988/pastvu.com