В условиях пандемии, перегруженности медицинских учреждений в городе стоят заброшенными старые больницы, чьи стылые стены еще помнят недавних пациентов.
Вываливающаяся кирпичная кладка грозит обрушением зданию, ставшему последним творением знаменитого архитектора, звезды московского модерна Льва Николаевича Кекушева.
На проектном чертеже больницы при Преображенской старообрядческой общине (Преображенский Вал, 19, стр. 2) автор поставил дату: 1912 год. Торжественная закладка здания, молебен и крестный ход состоялись в том же году 22 апреля.
Лечебница стала частью композиции Преображенского богаделенного дома в старообрядческом городке, еще в конце XVIII века возникшем за Преображенской заставой.
Купец Ковылин, при крещении в старообрядчество сменивший имя с Василия на Илью, во время эпидемии чумы, разразившейся в Москве в 1771 году, устроил в этой части города карантинное кладбище с лазаретом.
В Москве царила такая паника, что ее жители в отчаянии уже готовы были разбежаться по городам и весям, разнося заразу.
1 сентября 1771 года вышел указ, призывающий к организации своими средствами застав около Москвы, дабы задерживать всех подозрительных и без осмотра никого из города не выпускать.
Именно такую заставу Ковылин и учредил, арендовав кусочек земли у большой дороги на Владимир. Так в этих местах появились поселок и кладбище, впоследствии ставшее Преображенским.
В поселке выросли богадельни, часовни, приюты, где в карантине устроители заботливо ухаживали за пациентами, а заодно заманивали в старообрядчество и непрерывно перекрещивали. В то чумное время светским и религиозным властям было не до раскольников, по сути нарушающих закон.
Преображенская община относилась к старообрядцам-федосеевцам Поморского согласия. Их строгое вероучение подразумевало безбрачие, рождение детей считалось грехом, членам общины запрещалось общение с представителями внешнего мира. Кто не повиновался постановлению, «из чину изметали и отлучали». Заодно вступление в Федосеевское согласие предусматривало передачу всего личного имущества общине.
Мужская и женская обители располагались отдельно. И граница между ними пролегала по дороге, ведущей к Преображенскому кладбищу.
В 1784 году община староверов построила псевдоготический Никольский храм, авторство которого, по одной версии, принадлежало Василию Ивановичу Баженову, по другой — Федору Кирилловичу Соколову.
Община и Льву Кекушеву заказала проект специальной больницы «для неимущих христиан» Москвы и иногородних, рассчитанной на 24–30 мест, разрешение на строительство которой было получено в 1910 году.
Кроме палат в медучреждении предполагалось устройство хирургического отделения, операционной, анатомического театра и часовни.
Этот заказ архитектор, возможно, получил по протекции своего давнего клиента Василия Дмитриевича Носова, наследника текстильного дела и владельца фабрики Товарищества братьев Носовых на Малой Семеновской улице. В 1903 году Кекушев соорудил для Носова экстравагантный особняк — дачу в модном стиле модерн на Электрозаводской. Трудолюбивый старообрядец-толстосум выступал одним из жертвователей на строительство и содержание лазарета на Преображенском Валу.
Купцы-старообрядцы, а среди них Гучковы, Морозовы, Рябушинские, Хлудовы, тратили значительную часть доходов от своих мануфактурных производств на поддержку Преображенской старообрядческой общины.
Главным спонсором больницы у стен Преображенского богаделенного дома выступил член общины подрядчик М. М. Малышев.
Зодчий с присущей ему виртуозностью создал элегантный двухэтажный краснокирпичный объем с полуподвалом. Боковые ризалиты мягко обвел скругленной линией кровли. Фасад завершил треугольным фронтоном и украсил неглубокими нишами, в которых даже предполагал поместить скульптурную группу.
Самый центр фасада отмечало огромное трехчастное окно в сложной орнаментальной раме, теперь, увы, заложенное.
Пока еще можно с удовольствием любоваться красотой лицевой кирпичной кладки, хотя та беспощадно сыплется. Для Кекушева было нетипичным оставлять стены неоштукатуренными.
Интерьеры с высокими потолками, вместительными коридорами и палатами просты и функциональны. Лечебница была оснащена всем современным медицинским оборудованием: автоклавом, аппаратом для наркоза. В распоряжении специалистов имелись и перкуссионный молоток, и щипцы Мюзо.
Но вскоре началась Первая мировая война, и только что отстроенный больничный корпус был занят 75 койками для раненых. Об этом говорилось в телеграмме, немедленно отправленной государю императору Николаю II.
Завершивший проект больницы Лев Кекушев отошел от профессиональной деятельности. Архитектор страдал душевной болезнью. О его последних годах мало сведений, неизвестны даже дата смерти и место захоронения зодчего, автора великолепных московских особняков.
По одной из версий, он окончил дни в построенной им же больнице.
Сохранилось письмо его жены Анны Ионовны Кекушевой. В 1913 году она писала одному из коллег супруга: «Извиняюсь за беспокойство. Лев Николаевич очень болен, надежды никакой на выздоровление нет, обстоятельства заставляют меня продать его архитектурную библиотеку… »
После революции больница была передана в ведение Мосздравотдела. Затем в ней открыли противотуберкулезный диспансер, потом устроили в памятнике архитектуры городской клинико-диагностический центр, который в сентябре 2014 года поменял прописку.
Русская православная старообрядческая церковь взялась ходатайствовать о предоставлении здания под свои нужды. Однако уже 2020 год, а правообладатель так и не определен.
Здание пустует, постепенно погружаясь в состояние катастрофического запустения. Отопление отключено, есть лазейка для бездомных, выбиты окна, под карнизом появились трещины.
Пока не поздно, памятник нужно реставрировать.
Фото: Виктор Саяпин/starove.ru, Евгений Чесноков/rblogger.ru, pastvu.com