В нашем городе готовится варварское деяние: к сносу приговорены дома Русаковского жилмассива, одного из самых ранних конструктивистских рабочих поселков Москвы.

Постройки 1925–1927 годов на Русаковской улице попали на территорию, отведенную под одну из стартовых площадок столичной реновации, так называемый квартал №998 Красносельского района.

Подобные жилые образования после революции и войны должны были решить вопрос дефицита жилья, а заодно в стране строящегося социализма взрастить человека нового типа, переходящего к высоким формам бытового уклада.

Пока в Москве еще сохраняются такие ценнейшие объекты, как Хавско-Шаболовский комплекс, Дангауэровка, Усачевка, Дубровка, Анненгофская роща, Сущевка, Буденовский поселок (всего их около тридцати, этих заповедников авангардной архитектуры), но в силу привлекательной расположенности в центральных частях города и не самого блестящего технического состояния эта часть культурного наследия — особо уязвимая мишень, фокусирующая на себе внимание девелоперов и застройщиков. Крайне экономная планировка двух- и трехкомнатных квартир с изолированной кухней, ванной, спроектированных без малого сотню лет назад, понятно, не уступает нынешним запросам.

Рисунок проекта: «Сокольнический район. Русаковская ул. Три 4-х квартирных корпуса с магазинами. 216 квартир. Общая кубатура = 8270 куб. саж.», 1926

Пусть в них нет длинных коридоров, но эргономичные пропорции комнат, высокие потолки, большие окна, ниши для кровати делают жилища гармоничными и комфортными. Кроме того, существует масса положительных примеров реконструкции и капитального ремонта подобных памятников, скажем, во Франкфурте, Перми и той же Москве.

Русаковка ценна еще и тем, что задуманный в рамках щусевского проекта «Новая Москва» массив представляет собой ранний образец рабочих поселков, создававшийся еще до начала активной застройки города. Заказчиками выступали тогда Моссовет, РЖСКТ «Красный Северянин», «Организатор», «Сокольники», исполнителями — Сокстрой и Стройдомбюро.

Ансамбль, общая площадь которого составляет 17, 1 га, сформирован рядом самостоятельных групп без единого генерального плана. Иные дома составляют пары, снабженные внутренним проездом. Стояли они не строго вдоль красной линии, но с небольшими отступами. В уютных дворах, как в усадьбах, были разбиты садики, аллеи-дорожки. Вокруг домов предусматривались коммунальные службы — ясли, столовые, магазины — и даже клуб. На здешних фасадах встречаются элементы стиля модерн, а некоторые дома украшены глубокими лоджиями, круглыми коваными балконами, высокими окнами и встроенными арками, выдававшими склонность автора к Средиземноморью и ренессансной архитектуре.

1936–1939 гг.

Корпуса по адресу ул. Русаковская, 7, стр. 1-3, принадлежат перу Бориса Михайловича Иофана (1891–1976), звездного сталинского зодчего, получившего профессию в Риме, в Академии изящных искусств, одессита, ученика Армандо Бразини, вступившего в итальянскую компартию к Антонио Грамши и Пальмиро Тольятти, вернувшегося вместе с женой, герцогиней Ольгой Сассо-Руффо, в СССР, выигравшего творческое состязание на проект главного здания страны и самого высокого в мире. В Донбассе Иофан строил рабочий поселок Штеровской электростанции. Четверть века отдал так и не построенному Дворцу Советов. Спроектировал Дом на набережной, где прожил до конца дней (правда, умер в санатории «Барвиха», им же построенном), и павильон СССР на Всемирной выставке в Париже в 1937 году — постамент для «Рабочего и колхозницы».

Дома на Русаковской считались показательным жильем для рабочих, но известно, что селились в них высокопоставленные чекисты и партийная номенклатура. Собственно, кооператив «Сокольники» был организован сотрудниками ОГПУ.

Есть версия, что здесь жил председатель Совнаркома Алексей Рыков, который познакомился с Борисом Иофаном в Риме, где в 1924 году инкогнито лечился после инфаркта, и убедил зодчего вернуться из Италии в Москву. Вместе с Борисом Иофаном над проектом так называемых итальянских домов работал его старший брат Дмитрий Михайлович Иофан (1885–1961), также архитектор. Если в молодые дореволюционные годы Борис трудился подмастерьем у брата, будучи его соавтором при проектировании здания петроградского Главного казначейства, то в советское время, сделавшись крупной фигурой, не позабыл Дмитрия, пригласил к себе в бюро заниматься всеми значительными госзаказами. До начала 1930-х годов Борис Иофан жил в комплексе на Русаковке.

Автором еще двух корпусов жилмассива (ул. Русаковская, 2/1) выступил Борис Яковлевич Улинич (1885–1978). Финкельштейн — настоящая фамилия конструктивиста, уроженца Могилева, выпускника архитектурного отделения Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Новые дома, построенные в 1925 году, заняли владение, ранее принадлежавшее Товариществу по производству кондитерских изделий «Лоэнгрин», и кое-где включали бывшие монастырские кельи Алексеевского монастыря. Декор фасадов и ворот весьма прихотливый и запоминающийся: присутствуют вертикальные членения и круг, смахивающий на часы. В 1930-е годы корпуса были надстроены.

Русаковку будоражит с 2012 года, где на месте жилмассива запланировано новое строительство. Тогда корпуса на ул. Русаковская, 2/1, не имеющие охранного статуса, уже бы и снесли, если бы против решения не выступили градозащитники, член движения «Архнадзор» Константин Михайлов и эксперт Андрей Баталов. Специалисты утверждают, что авангардистские здания крепкие, добротные и до запустения доведены лишь внешне. Однако чиновники сумели соблазнить часть жильцов комплекса новыми квартирами, а глава управы Красносельского района Сергей Носков вновь грозит ковшом и уничтожением ценнейших построек, вдохновляющих не одно поколение знаменитых зодчих всего мира, и устройством в них жилья комфорт-класса. Общественное движение «Против сноса Русаковки» сражается до последнего.

Фото: pastvu.com, moskva.info