Вив Гроскоп не только автор легендарного британского издания The Telegraph, но и профессиональная стендап-комедиантка, что, безусловно, украсило ее новую книгу, которую она назвала «Саморазвитие по Толстому. Жизненные уроки из 11 произведений русских классиков».
Дело в том, что Вив открыла для себя русскую классику в «сложный жизненный период», как пишут в издательстве Individuum, где она вышла в мае. В произведениях Толстого, Чехова, Достоевского и Гоголя мисс Гроскоп нашла простые жизненные советы, которые помогли ей не хуже дорогостоящего психолога. Так, например, «Анна Каренина» облегчает кризис идентичности, а тургеневская пьеса «Месяц в деревне» помогает пережить несчастную любовь.
Публикуем фрагмент о «Трех сестрах», в котором Гроскоп рассказывает о том, что с ними не так:
Как жить хорошо там, где мы есть: «Три сестры» Антона Чехова
(Или: Не стоит постоянно говорить о Москве)
Господи боже мой, мне Москва снится каждую ночь, я совсем как помешанная*.
Мне часто кажется, что больше всего в жизни я страдаю от ощущения, что я не там, где должна быть, — или, в соответствии с английской пословицей, что на другой стороне трава всегда зеленее. Это ощущение состоит из двух: во-первых, всем остальным лучше, чем мне (да, хнык, давайте я достану свою самую маленькую в мире скрипку**).
А во-вторых, если бы я сейчас была в другом месте, все было бы хорошо (я понимаю, что это глупость, но стараюсь быть честной). Опасность подобного образа мыслей иллюстрируется двумя русскими пословицами: «За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь» и «От добра добра не ищут». Или, как говорила моя бабушка, когда мне очень хотелось съесть третью корзиночку с джемом (их было три вида, и лимонную я еще не пробовала): «Не жадничай».
Всем нам знакомо чувство, что другие устроились лучше, чем мы. Это синдром «если бы». Если бы ты был не там, где ты сейчас. Если бы эту отличную работу получил ты, а не та тетка, которая так тебя бесит. Если бы ты мог быть в двух местах одновременно. Мы думаем так, даже когда у нас все отлично. «В принципе, все неплохо, но… вот было бы сейчас здорово оказаться на балконе парижской квартиры с видом на Сакре-Кер!» Или, как говорят русские, «хорошо там, где нас нет». Эта фраза, сказанная категоричным и мрачным тоном, — пожалуй, лучшая из русских пословиц. Разве высказывал кто-то за всю историю человечества более фаталистичную мысль?
Проблема состоит в том, что, как бы хорошо нам ни жилось, трава в других местах действительно кажется нам зеленее. Нигде это не изображено лучше, чем в пьесе Чехова «Три сестры», в которой единственное настоящее желание всех трех сестер состоит в том, чтобы вернуться в Москву, где прошло их детство. Москва представляет собой противоположность их нынешней жизни — которой они не желают — и обещание чего-то лучшего. Они хотят в Москву, в Москву, в Москву. И сообщают об этом достаточно часто. Но важно, что на самом деле они хотят оказаться в другом месте, чем то, в котором находятся сейчас. Звучит знакомо, не правда ли?
В сегодняшнем мире три сестры могли удовлетворять свой интерес, следя по любому из 26 миллионов хэштегов в «Инстаграме» за радостями московской жизни.
Это желание свойственно человеческой природе — и, вне всякого сомнения, так было всегда. Но будет, пожалуй, резонно утверждать, что в современную эпоху это чувство может становиться невыносимо острым. Ведь примерно до начала XX века жизненные роли людей были достаточно жестко предопределены. Состояния могли сколачиваться и испаряться, но человек был заложником тех обстоятельств, в которых он родился, нравилось это ему или нет. Можно было сколько угодно мечтать о другой жизни, но реальных возможностей для перемены своей участи почти не было. Не говоря уж о том, что тогда на вас не обрушивалось каждодневно огромное количество визуальной и другой информации о жизни в других местах. В сегодняшнем мире три сестры могли удовлетворять свой интерес, следя по любому из 26 миллионов хэштегов в «Инстаграме» за радостями московской жизни с регулярными обновлениями и фильтром «Техниколор». Кто знает — может быть, им бы в результате немного полегчало и в Москву стало бы хотеться немного меньше. А может, они, наоборот, окончательно сошли бы по Москве с ума.
Чехову великолепно удается ухватить важные изменения, происходящие в жизни его современников: у людей стали появляться возможности влиять на собственную жизнь, переходить в другой класс, вырываться из оков гендера. Мне кажется довольно важным, что пьеса называется «Три сестры», а не «Три брата». Если бы она называлась «Три брата», то братья могли бы просто переехать в Москву. Это была бы очень короткая пьеса, действие которой происходило бы в основном в Москве. (Даже во времена Чехова мужчинам было гораздо проще поменять жизненные обстоятельства, чем женщинам.) В наши дни мы иначе относимся к желанию быть там, где нас нет. Конечно, зависть и сожаление остаются естественными эмоциями, и пока что еще не было эпохи, в которую каждый мог бы получить все, что хочет. Но теперь мы думаем обо всем этом иначе, потому что знаем правду: принимаемые нами жизненные решения играют как минимум какую-то роль в том, где мы находимся.
У нас есть выбор. Если мы хотим быть в Москве, а находимся в другом месте — что ж, нам некого в этом винить, кроме самих себя.
О сестрах в пьесе Чехова так сказать нельзя. У них не было возможности распоряжаться собственной жизнью. Но все же у них было больше возможностей, чем у женщин предыдущих поколений, и эта ответственность, судя по всему, непросто им дается. Героини «Трех сестер» Ирина, Маша и Ольга хотят только одного — уехать в Москву. Во всяком случае, такое желание выражают Ирина (младшая) и Ольга (старшая). Ольга живет воспоминаниями. Ирина хочет нового будущего. Маша довольно равнодушна к Москве. Она просто хочет сбагрить своего ужасного мужа с его латинскими изречениями и повеселиться с Вершининым — офицером, женатым на взбалмошной женщине с суицидальными наклонностями.
Из пьесы не становится ясно, где именно они находятся — в каком-то провинциальном городке недалеко от Москвы. Чехову незачем сообщать их точное географическое местоположение — очевидно, что они «в провинции». Но мне кажется, что это могло быть и намеренным. Где находятся сестры — совершенно неважно. Важно, где они не находятся. Ответ на вопрос, где они, звучал бы так: «Не в Москве, где мы хотим быть. Не в Москве. А раз мы не там, то какая разница, где мы?» Чехову известно, что нам гораздо проще определить себя через то, чего у нас нет, чем через то, что мы имеем. В этом, конечно, есть доля жалкой пассивной агрессии. Но Чехов относится к ней серьезно и сочувственно, в то же время понимая, насколько несуразными она нас делает. Мы никогда не попадем в Москву. И никогда не увидим то хорошее, что окружает нас там, где мы есть.
Если мы хотим быть в Москве, а находимся в другом месте — что ж, нам некого в этом винить, кроме самих себя.
В самом начале пьесы о Москве как о своей конечной цели заявляет Ольга. «Я отлично помню, в начале мая, вот в эту пору в Москве уже все в цвету… » Ее страстная любовь к Москве кажется немного странной. Ей двадцать восемь лет (возраст указан в списке действующих лиц, как и у Тургенева), она уехала из Москвы семнадцатилетней и тем не менее считает ее своей родиной, домом. Несложно заметить, что нужна ей вовсе не Москва. На самом деле она хочет снова оказаться семнадцатилетней девушкой, полной надежд, у которой вся жизнь впереди. А не почти тридцатилетней женщиной — с ее точки зрения, старой девой.
Привязанность к Москве Ирины еще более странна. На момент отъезда ей было восемь или девять. Зачем ей сдалась эта Москва? Тем не менее она унаследовала негативный настрой Ольги, а также была непосредственной свидетельницей Машиного разочарования в браке. К тому же их брат Андрей, жена которого всех раздражает, исключительно уныл и не сумел реализовать свой потенциал: «Самое большее, на что я могу надеяться, это быть членом земской управы! Мне быть членом здешней земской управы, мне, которому снится каждую ночь, что я профессор Московского университета, знаменитый ученый, которым гордится русская земля!»***
Призыв «В Москву! В Москву! В Москву!» — на самом деле закодированное сообщение: «Только не говорите мне, пожалуйста, что это и есть моя жизнь. Где-то же должно быть лучше. Должно же?» А также: «Пожалуйста, заберите меня от этих ужасных людей, которые почему-то оказались моими друзьями и родственниками». Все понятно. Трава всегда зеленее.
Основной темой «Трех сестер» часто считают изоляцию — как буквальную, так и метафорическую. Сестры чувствуют себя в изоляции из-за того места, где они находятся. Но они также находятся в эмоциональной изоляции друг от друга, потому что привыкли выносить суждения о поступках и мнениях остальных. В том «другом» месте, в котором они все хотят оказаться, тебя никто никогда не осудит, тебе никогда не будет грустно, ты никогда не будешь одинокой, тебя будут все любить и ты сможешь достичь ровно того, чего желаешь. Разве есть человек, который бы не хотел получить адрес этого места? Это единственный таймшер, на который я бы немедленно подписалась. (Не думаю, что смогла бы жить там постоянно).
* «Три сестры». Действие второе
** Цитата из 48-го эпизода третьего сезона американского анимационного сериала «Губка Боб Квадратные Штаны», где Крабс играет Сквильяму «печальную мелодию» на самой маленькой скрипке в мире.
***«Три сестры». Действие второе.