О романтике юности на «Юго-Западной», жизни на Плющихе, группе «Банда Дунаевского», готовности стать мэром, семерых детях и одной внучке и своей книге грустных и смешных историй.

Я родился…

В Кузьминках. Хотя и бабушка с дедушкой, и мама с папой (а я москвич в третьем поколении) жили на Арбате. Но на момент моего рождения мамина старшая сестра отдала маме квартиру в Кузьминках. Всего десять месяцев я прожил там, поэтому с Кузьминками у меня не связано никаких воспоминаний. Потом мы переехали на «Юго-Западную». И там прошла вся моя жизнь.

Я вырос…

На «Юго-Западной». Здесь учился в 875-й школе, здесь взрослел. Рядом, на проспекте Вернадского, была известная на всю Москву 42-я французская спецшкола. Мы дружили с девочками оттуда. Они были очень доступными. Мы ходили в бары в Центральный дом туриста, в гостиницу «Салют» и пили модный тогда коктейль «Шампань-коблер».

Я романтик и все время был заложником каких-то своих романтических представлений о прекрасном. Мне казалось, что с детства надо работать. Я работал дворником в детском саду для слепоглухонемых детей, потом санитаром в больнице на 2-й подстанции скорой помощи. Это угол Мичуринского и Лобачевского. Работа не просто тяжелая: дико тяжело, когда у тебя за смену несколько смертей, когда прямо тебе в руки люди рожают детей. Какое-то время для тебя это впечатление, ты понимаешь, что к этому нельзя привыкнуть, и тем не менее потом привыкаешь…

Это и было связано с моими романтичными представлениями — спасать мир, людей. Мне хотелось всегда быть полезным, я вообще люблю переводить старушку через улицу даже если ей не надо переходить.

Когда работал дворником, я уже учился в медучилище. У меня был подвал, там, где лопаты и метлы стояли и какие-то матрасики детские были накиданы. И к нам туда приходили воспиталки из детского сада, симпатичные молодые девушки. Это еще до «Курьера» все было. Мне было 16, и я никогда не хотел быть артистом. Я хотел быть врачом, хотел приносить пользу. Я — альтруист. Это так и осталось на всю жизнь и с этим ничего уже не сделаешь.

Мне все время надо за кем-то ухаживать, кому-то помогать: соседям, друзьям, жене, детям. У меня семеро детей, в основном все маленькие, и одна внучка — всего на год младше дочки. Дочке сейчас будет восемь, а внучке — семь. Но я наконец с этим вопросом решил завязать — мне кажется, детей уже хватит.

Сейчас живу…

На Плющихе. Кайфую. Я москвич до мозга костей. Для меня Москва — это как отдельная страна. И у меня для этого есть все основания. И из-за того, что я артист, и из-за того, что меня знают и любят люди. Я кайфую от того, что получаю в обратку от людей энергию. Добрую, полезную энергию. И, кстати, не всегда меня узнают — я же не эстрадная звезда, но «на районе» меня знают многие просто как человека, даже без привязки к моим фильмам.

У моей соседки неделю назад муж упал, я тут как тут: пришел, оказал первую помощь, вызвал скорую. Пока скорая ехала, они со мной были на связи через мобильный телефон, говорили, что делать. И таких ситуаций много. Это просто жизнь живых людей. Я кайфую у себя, в своей Москве. Это мой город.

Год назад я получил российское гражданство. В 1990 году я уехал в Израиль, и до сих пор у меня было израильское гражданство. Трудно было каждый раз продлевать вид на жительство, но меня все время останавливали какие-то дурацкие убеждения, какие-то идеологические взгляды. Они, правда, не изменились, но все эти взгляды не должны мешать бытовой части. Надо было сделать это раньше…

Люблю гулять…

Мой любимый маршрут: от Новодевичьего монастыря через мост Третьего кольца перехожу на ту сторону и по Бережковской набережной выхожу на речку. Дальше иду по Воробьевым горам, дальше Нескучный сад, Парк культуры им. Горького. Прохожу через «Музеон» со скульптурами, иду до моста и по мосту возвращаюсь через шоколадную фабрику «Красный Октябрь». Через Стрелку выхожу на Храм Христа Спасителя и обратно домой, на Плющиху. Получается маршрут 16 км. Каждый день я его, конечно, не осилил бы, но четыре раза в неделю — да.

Любимый московский район…

Плющиха. Я там живу именно потому, что это мой любимый район. Мог бы выбрать себе квартиру в любом районе, но я выбрал Плющиху, потому что мне там тепло.

Нелюбимый район…

У меня нет нелюбимых. Раньше были районы, где тебе могли набить морду, но Москва очень меняется. Город динамичный, постоянно растет, развивается. И теперь таких районов нет.

Место, куда бы я хотел попасть, но никак не получается…

Это кладбища — Ваганьковское, Введенское на «Бауманской»…  Хотелось бы там походить, побродить, почитать, посмотреть, но как-то все откладываешь и никак не получается.

Если бы не Москва, то…

Питер, без вопросов вообще. Нас, Дунаевских, там много. У меня там есть брат, у меня в Питере есть квартира. Я там дома, мне там комфортно.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Москвичей нет больше. Москвичей осталось всего 7%, и отличаются они тем, что давно уехали и живут где-нибудь в Испании, на Кипре, на Мальте, в крайнем случае — в Подмосковье на дачах, и сдают свои московские квартиры «понаехавшим». Нас нет. И непонятно, что есть классический «правильный» москвич. Тот, кто москвич в третьем поколении, как принято считать, или, например, мой друг — грузин, который приехал из Грузии в Москву, когда ему было шесть лет, и который уже в третьем классе писал за меня диктанты и сочинения по русскому. Москва — это город возможностей, люди приезжают сюда разные, и я к этому отношусь более чем спокойно. Я такой москвич, который любит всех.

Москве не хватает…

Городского головы, не хватает мэра, городу не хватает уборки. Кругом лед…  Я неделю назад чуть не умер: выходил из такси, поскользнулся, ударился головой об лед, потому что лед не убирают, а посыпают его какими-то шариками-реагентами.

Что бы я изменил…

Я бы сделал в Москве парки, зоны отдыха, то есть я считаю, что Парк культуры им. Горького в полном запустении, «Сокольники» в запустении. В парке должны быть огромный каток, как в нашем детстве, доступные кафешки, а не какие-то ларьки и рестораны с космическими ценами для чепушил. Стригут с людей деньги! Стричь деньги и зарабатывать — это не одно и то же. Должна быть зона отдыха, зона рекреации, чтобы я мог с детьми погулять, покататься на карусели, и она должна стоить 10 рублей, а не 250. А аттракционы, которые всю жизнь там были, теперь убрали. Давайте меня изберем городским головой, и я сделаю все красиво. Я люблю людей. Я не пришел в Москву за телегой для того, чтобы нажиться, мне не надо наживаться, я не бедный, у меня все в порядке, и я сделаю все для людей.

В Москве лучше, чем в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Иерусалиме…

Ну не лучше, просто по-другому. Есть недостатки и там, и тут. Если ты можешь поскользнуться у своего подъезда и разбить себе башку, то это не лучше.

Меня можно чаще всего застать кроме работы и дома…

У меня нет места работы, я не хожу на службу. Я снимаюсь, но не на «Мосфильме», а чаще в других городах — играю эпизодики. В основном это на юге сейчас — Геленджик, Крым. А так я дома или в Воронеже. У меня своя группа «Банда Дунаевского», и в Воронеже у нас студия звукозаписи, где мы записываем свои песни.

Есть план…

Я пишу музыку. У меня есть напарник, Андрей Белозеров — продюсер, музыкант, композитор. И воронежские музыканты, серьезные ребята, консерваторские. Но у нас нет задачи прославиться. Поскольку я пою по-итальянски, нам российский рынок вообще неинтересен. Так что мы планируем нашу продукцию выпускать в Италии. Я там прожил 12 лет, в Римини. У меня была своя фирма по авиаперевозкам. Там остались связи, друзья, но мне даже не нужны в этом направлении связи. Я знаю, что я сделаю качественный продукт — «конфетку», а дальше он сам найдет своего слушателя. Попробуем сначала продавать, если не получится продавать, то будем просто дарить лучшим людям.

Так что сейчас «допиливаем» музыкальный диск, параллельно я дописываю книгу. Собственно, я ее уже написал. Там 12 глав — это разные истории о жизни: немножко воспоминаний, немножко врак, немножко смешных историй, но и грустных тоже. Мне осталось дописать 12-ю главу и эпилог. И книгу уже купило издательство АСТ. Я могу потом выступать и с музыкой, и с книгой, и записать аудиовариант. Могу ехать в тур по стране или за границу — по русским эмигрантским странам.

Фото: Дмитрий Бельдюшкин