О поворотах судьбы и удивительной преемственности, о которой узнал недавно.

Я родился…

В Москве. Все мое детство прошло в знаменитом доме №17 по Лаврушинскому переулку. Так называемый Дом писателей, который стоит прямо перед Третьяковской галереей. Тогда это еще была улица с автомобильным движением. Мой дедушка Виктор Гусев был писателем, поэтом, сценаристом. Его слова мы слышим в песнях «Полюшко-поле», «Гимн артиллеристов», «Друга я никогда не забуду, если с ним подружился в Москве». По его сценариям снимались фильмы «Свинарка и пастух», «В шесть часов вечера после войны». Собственно, поэтому мы и жили в этом писательском доме в большой по тем временам квартире. Жили все вместе: бабушка, мои родители, мы с сестрой, тетя, дядя со своей дочкой, моей двоюродной сестрой. К сожалению, дедушка многого не увидел, хотя и предсказал победный салют: в январе 1944 года его не стало. Все свои 34 года он мучился жуткими головными болями, был гипертоником, поэтому его и на фронт не взяли. В тот день он работал в Радиокомитете, перетрудился, решил сделать перерыв и пошел с Тихоном Хренниковым в столовую. Случился очередной приступ, дедушка положил руки на голову и умер от кровоизлияния в мозг.

Помню, как мы ходили в школу, которая стояла рядом с английским посольством на Софийской набережной (в мое время набережная носила имя Мориса Тореза). Поскольку Третьяковского моста, соединяющего Лаврушинский и Софийскую набережную, еще не было, мы переходили реку по льду, создавая зимой угрозу собственной жизни. Сейчас вспоминаю об этом и думаю, какой же это был кошмар! Слава богу, никто не погиб. И так продолжалось до пятого класса, пока школа не переехала в 1-й Кадашевский переулок, то есть еще ближе к моему дому.

Сейчас живу…

Во Внуково на улице Виктора Гусева, названной в честь моего деда. В свое время он получил здесь участок, и летом мы ездили сюда как на дачу, в летний домик. Ну а я, продолжая семейную традицию, построил на этом же участке дом, в котором можно жить и зимой. Так что Москве я не изменил: совершенно неожиданно несколько лет назад Внуково тоже стало Москвой. Зато сейчас каждый выезд в центр города для меня как путешествие, всегда сопровождается праздничным настроением.

Любимые районы в Москве…

Это те, которые я хорошо знаю. Все мои любимые места в Москве связаны с какими-то событиями, с близкими людьми. Люблю гулять по Замоскворечью. Наверное, это уже и особенность возраста, когда не хочется для себя открывать новые места, хочется просто вспоминать. Ну и оценивать, как эти места изменились.

Еще одна особая для меня локация — ВДНХ. Не потому, что я работаю в Останкино, на Первом канале, а потому, что для меня этот район ассоциируется с фильмом «Свинарка и пастух». Именно ВДНХ как будто душевно приближает меня к корням, к моему дедушке, в честь которого меня и назвали.

Всегда любил Лужники: там я играл с друзьями в футбол, да и сейчас время от времени тоже стараюсь выбираться. Вот где чувствуешь настоящий дух спорта!

Район Петровского парка и стадиона «Динамо» — один из любимых. Помню, как мы с папой, являясь болельщиками московского «Динамо», не пропускали ни одного матча. Сейчас это практически центр города, а тогда мы с папой, сидя на станции метро «Новокузнецкая», считали, что собрались в путь и поехали из Москвы куда-то на окраину. А это была всего лишь поездка на стадион «Динамо» по прямой ветке метро. Как изменились времена!

Нелюбимый район в Москве…

Район Черкизово. Да, он исторический, там находится прекрасный стадион «Локомотив». Но я никогда не гулял по Черкизовскому парку, не знаю, что там за очередным поворотом. И как-то автоматически район нравится мне меньше, чем другие.

Мои любимые кафе и рестораны…

Люблю спортбары, пабы с их атмосферой. В спортбаре даже проводил презентацию своей книги «Нефартовый». Назову, например, The White Hart и Cross Keys Pub — это очень хорошие места с вкусным пивом. А я люблю пиво, люблю общаться с людьми, смотреть вместе футбольные или хоккейные матчи. К гурманам я себя причислять не стану, довольствуюсь малым, поэтому вряд ли порекомендую сейчас какие-то особенные рестораны.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Энергетика, конечно! То, что энергетика москвичей мощнее, чем у парижан или жителей Нью-Йорка или Лондона — таких больших городов со своими ритмами, — это абсолютно точно. И тут я даже не берусь сравнивать жителей Москвы с какой-то глубинкой или небольшими городами Франции, Швейцарии. Это бесполезно. Москвичи в чем-то суетливы, они мало отдыхают, все время заряженные, стремительные, не всегда эта стремительность, может быть, направлена в правильное русло. Московский ритм жизни идеально подходит для моей натуры. Но есть и издержки. Например, не могу спокойно смотреть фильм по телевизору от начала до конца, все время переключаюсь. Видимо, это уже профессиональное: постоянно нужно быть в курсе всех событий.

В Москве лучше, чем в мировых столицах…

Налажена система общественного транспорта. Сразу скажу, что я не автомобилист. Работая в ТАСС, сдал на права, это было тогда обязательно. Было время, водил в США машину, не имея практики, что было рискованно, но тогда это было скорее неизбежностью. С тех пор права как-то легли без дела и лежат до сих пор. В Москве я езжу на метро, когда нужно — на такси, на автобусах. Мне нравится, как все организовано. Короткие промежутки между поездами в нашем метро в 20–30 секунд не сравнить со временем ожидания поезда в лондонском или нью-йоркском метро.

Москва — удобный город для жизни. Все, что нужно, открыто круглосуточно. Все доступно, только деньги зарабатывай! В Швейцарии после восьми вечера разве такое встретишь? Захотел что-то купить, а все уже сидят по домам, жди до утра.

В Москве намного чище, чем в Нью-Йорке. Я бы даже сказал, что Нью-Йорк по сравнению с Москвой — грязный город. Но эта его загрязненность чуть ли не визитная карточка. И ты с этим миришься, потому что понимаешь, что, наверное, да, Нью-Йорк и должен быть таким.

Несколько дней я провел во Франции, в Бордо, там проходил чемпионат Европы. Ужаснулся количеству мусора на улицах, спрашиваю французов: «В чем дело? На улицах столько мусора из-за больших соревнований и большого количества приезжих?» — «Нет, — отвечают французы, — мы к этому привыкли, вот так у нас убирают».

Так что по чистоте улиц, я уверен, Москва выигрывает конкуренцию едва ли не у каждого мегаполиса.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Многое. И быстро. По своей внутренней энергетике Москва, как мне кажется, достигла пика. Когда я приезжаю в Москву из своего Внуково, ловлю себя на мысли, что возникают ощущения, сравнимые с тем, когда в советское время приезжал в командировку за границу: яркие витрины, огни, завораживающая атмосфера.

Отлично помню, как Москва моей молодости ветшала. Да, зачастую в советское время старые здания сохраняли, но на самом деле оставляли погибать. Это было каким-то лицемерием. И когда сейчас я возвращаюсь в места моего детства, мне нравится, как там все восстанавливается, перестраивается, поддерживается. Смотрю на пешеходный Лаврушинский, и мне кажется, что эта улица должна была быть такой с самого начала. А помню я Лаврушинский с 1958-го, когда мне было 3 года. После смерти Сталина довольно долго в сквере стоял памятник ему. И вдруг за одну ночь его убрали. Выходим с утра гулять и видим пустую клумбу. Потом уже на этом месте появился памятник Третьякову.

Хорошо перестроили и стадион «Динамо». Приятно, что улицам, прилегающим к Петровскому парку и стадиону, дают имена легендарных динамовских спортсменов — все это мне очень близко.

Вижу, как много проведено работ по благоустройству парковых зон, как обращают внимание на зеленые насаждения, думают о том, как организовать пространства.

И, конечно, изменилось отношение к общепиту. Когда я попадаю в какие-то рестораны, вижу, как выросли уровень сервиса, качество продуктов, вкус и подача блюд.

Мне все эти изменения нравятся.

Мне не хватает в Москве…

Чистого воздуха. Но это опять-таки неизбежность мегаполиса. А сейчас, во время карантина, Москва лишилась спорта, футбола, все соревнования на паузе. Не хватает толпы болельщиков! И да, сейчас, когда я живу во Внуково, мне не хватает города.

Хочу изменить в Москве….

Ситуацию с пробками. Понимаю, что и это в каком-то смысле неизбежность мегаполиса. Хотя сейчас из-за эпидемии коронавируса мы отчасти вернулись к временам моего детства, когда движение было пять машин в минуту.

Если не Москва, то…

Нью-Йорк.

Сейчас, во время карантина…

Гуляю по участку. Слава богу, я не ограничен стенами квартиры, только забором. Рядом участки друзей. Кругом природа, и создается впечатление огромной местности. Но пикники с шашлыками как-то не устраиваем пока.

Сижу дома, смотрю футбол — чемпионат Белоруссии. Надо сказать, это единственная страна, которая продолжает играть в футбол вопреки всему. Смотрю каждый матч, уже знаю всех футболистов! Готовый комментатор для Белоруссии. Можно Лукашенко предлагать свою кандидатуру.

Слушаю музыку, в том числе онлайн-концерты. Сейчас они проходят в хорошем качестве. Это прекрасная придумка. Но, конечно, с живым онлайн-концерт все же не сравнится.

Читаю книги. Особенно как-то в последнее время фокусируюсь на литературе, связанной со временем моего дедушки. Читаю о судьбах семей писателей во время войны, как их отправляли в эвакуацию — кого в Ташкент, кого в Казань, Чистополь, Берсут. Случайным образом стал находить интересные факты из жизни моего деда и его брата.

Оказывается, Виктор Гусев комментировал парады на Красной площади, сидя в здании ГУМа вместе со знаменитым футбольным комментатором Вадимом Синявским. Папа не мог мне об этом рассказать, потому что ему было всего 9 лет, когда умер дедушка. Это понятно, были ведь другие интересы в силу возраста. А потом вся страна и весь мир услышали Синявского, когда он комментировал матчи московского «Динамо», в том числе и из Англии. Так что папа, узнав сейчас от меня о том, что они вели такой парный репортаж Гусев—Синявский, дико бы удивился.

Интересно, что младший брат моего деда, Александр, был ученым-океанологом и при этом альпинистом. Во время войны возглавил отряд лыжников, который в горах бился с фашистами, намного лучше экипированными и вооруженными, это были горные стрелки дивизии «Эдельвейс». В итоге этой битвы альпинистский отряд из 20 человек под командованием Александра Гусева сделал то, что до него не могла сделать целая дивизия: фашисты были взяты в плен, немецкий флаг скинут с Эльбруса, а на вершине был водружен советский флаг. И надо же было такому случиться, что с ним в горах был и композитор Лев Книппер, племянник Ольги Книппер-Чеховой, который вместе с моим дедушкой в 1933 году написал «Полюшко-поле»! Александра Михайловича я застал, разговаривал с ним и про Антарктиду, где он провел много времени. Так случилось, что и мне посчастливилось участвовать в антарктической спасательной экспедиции на борту ледокола, поэтому было что обсудить. Он, конечно, был абсолютно героической личностью. И очень хочется отдать Александру Михайловичу Гусеву дань. Возможно, напишу о нем отдельную книгу.

Хочу пойти после карантина…

Сначала, конечно, отправлюсь в какие-то спортивные места, которые были закрыты одними из первых из-за большого сосредоточения людей. На стадионы «Динамо», «Лужники», тем более что работа меня туда позовет: буду что-то комментировать.

Конечно, я сразу начну ходить на концерты рок-музыки: столько уже отменено и пока перенесено концертов из-за этого коронавируса! Классическая рок-музыка — это моя любовь с детства. Не мог представить, что мои кумиры станут друзьями. В частности, Иэн Андерсен из английской группы Jethro Tull. Я работал с ним вместе, переводил на русский его тексты для буклетов к дискам, так и подружились.

Ну и, наверное, посещу Третьяковскую галерею. Вы удивитесь, но пока я жил напротив, бывал в ней даже реже, чем те, кто наезжает в Москву. Ведь думаешь, что живешь рядом, всегда можно успеть сходить и увидеть…

Фото: Илья Золкин