Вот живу в Москве всю жизнь и столько же поражаюсь словосочетанию «тихий московский дворик». Нет, на первый взгляд двор тихим очень даже может казаться. Палисадник аккуратный, кустики сирени, дощатая лавочка у подъезда. Но если копнуть поглубже, каждый тихий московский двор — ежедневное поле боя.

Вот тетя Клава хочет поставить шлагбаум, а дядя Сева не хочет. Бойкотирует, деньги не сдает. Один голубей любовно подкармливает, а другой ведет разъяснительную работу: не надо, мол, перестаньте. Крысы летучие, бешенство, гепатит. А ведь есть еще гаражи (как сказала мне одна районная активистка, «их надо убрать, а то за ними подростки прячутся и курят»), клумбы, недобросовестные соседи, которые выкидывают из окна мусор, громко хлопают дверьми или выясняют отношения в подъезде.

Одно непонятно — как всем договориться. Не то что в масштабах страны, а в масштабах хотя бы одного подъезда. Как-то раз друг пересказывал мне увлекательную хоррор-историю под названием «Убереги свой велосипед от соседки». Женщине не нравилось, что велосипед паркуется на лестничной площадке. Мешает ходить (последний этаж, лифт, пешеходный трафик минимальный). Сначала укротительница велосипедов просто жаловалась и стращала, а затем уж перешла к действиям насильственного характера: прокалывала шины тонкой швейной иглой. Так что моему другу пришлось отредактировать свое расписание: возвращаться домой сильно за полночь и уходить практически на рассвете. Неудобно, конечно, но сильно держала акция «убитая однушка у метро “Курская” за 32 тыс. рублей». Замену не так просто найдешь. Хотя сейчас я больше склоняюсь к мысли, что это была коллективная работа по плановому выселению новых жильцов, чтобы не возвращать залог.

Главное достижение дворово-общественной жизни — домовые чатики в вотсапе. Вот уж где разгул смекалки и креативного мышления. Открываю утром чатик, а там сообщение от какой-то тетушки: «Расстрелять!» Мотаю все обсуждение целиком, пока пью кофе. Речь не о политике, как можно было бы подумать, а о почтовых ящиках. У кого-то сломалась дверца, а один ящик поменять нельзя, можно только все скопом. Но так не пойдет, потому что руки прочь от моей личной переписки. Итог: высшая мера наказания, обжалованию не подлежит.

Или вот было у меня не бог весть какое жилье в двух километрах от МКАД, такое, знаете, где раскуроченные заборы и круглогодичная лужа у подъезда входили в стоимость месячной оплаты. Так вот, там один из жителей выступал за сохранение духовных скреп еще тогда, когда это не было в тренде. Выносил на товарищеский суд свои наблюдения за соседкой по лестничной клетке: «Вчера в 48-ю квартиру приходил мужчина в синей куртке, пробыл с 18.30 до часу ночи. Из-за двери слышались звуки музыки и женский смех. Муж это быть не мог. Евгений Викторович мне сам сказал, что уезжает на неделю в Чебоксары. Прошу разобраться». Никто не разбирался, конечно, но наблюдения продолжались с некоторой периодичностью.

Или вот еще инициатива. В районе Марьиной Рощи одна бабуля боролась с бездомными шелудивыми собаками и настоятельно предлагала в домовом чатике сброситься жителям на отраву. План был ею тщательно продуман. В общую сумму входила и докторская колбаса, чтобы животные «хоть напоследок как следует наелись». Понимаете, да? Выходишь из квартиры, встречаешь эту милую улыбчивую старушку, здороваешься и прикидываешь в голове: «Это вот она в душе убийца или та вторая, которая на четвертом этаже живет?» Животных травить, конечно, никто не стал, но осадочек, как говорится, в душе остался.

Бабушки не только по животным специализируются, но и по экологическим проблемам. Почти в каждом дворе живет та самая бабушка, которой бог не послал шесть соток в Подмосковье, а потому выращивать флоксы, пионы и тыквы она принимается прямо под окнами многоэтажки. Вроде бы ничего плохого, но почему-то цветы, плоды и ягоды всегда прорастают не под окно, как задумывалось изначально, а напрямую в конфликт интересов: оказывается, что неурожай тыкв зависит от выхлопных газов чьей-нибудь машины, а пионы не могут раскрыться, потому что их топчет местный корги. Дальше уже как по накатанной: противоборствующие стороны начинают делить территорию и искать справедливость. Отгораживаются импровизированным забором из подручных материалов, ставят пост охраны, пишут жалобы в местную управляющую компанию, созывают общественные собрания с целью наказать, оштрафовать, запретить. Ну и последний пункт, о котором я уже упоминала выше. Так что если видите в тихом московском дворе аккуратный садик — обратите внимание, что он, скорее всего, не так прост, как кажется: много голов полетело, чтобы эти ромашки сумели все-таки взойти.

Мой любимый раунд — это противостояние между автовладельцами и молодыми мамами за одну маленькую полосочку тротуара. Вот уж действительно иногда борьба не на жизнь, а на смерть. Как вообще выиграть в этот тетрис по перестановке машин и детских колясок? В новых районах такой шанс еще есть, но если живешь ближе к Садовому, то, скорее всего, волей-неволей включишься в местные баталии. Нет, молодых мам очень можно понять: запихнуть орущего ребенка в этот четырехколесный шарабан, не забыть тонну детского питания и игрушек, да еще и со всем этим делом спуститься на лифте само по себе уже предприятие героическое. Вытащить все это добро из подъезда — тоже. Но если все-таки уговорил себя на такую прогулку мечты, то вы же понимаете, что новая иномарка, любовно припаркованная у самого выхода из подъезда, — это последнее, что вообще в этой жизни может остановить. Здесь скорее действует логика: вынесла весь этот ад — вынесу и иномарку. Причем выносить надо так, чтобы проказник навсегда запомнил: это цветы жизни, да, именно они.

Как-то зимой в Басманном районе, где фонари почему-то не сильно питают светом улицы, одна молодая дама с коляской заботливо скребла капот чьей-то машины детской металлической лопаткой со словами «Понаставили тут, ходить негде». Правда, когда заметила, что я сую нос в дела чужого двора, лопаточку все-таки спрятала и стала оправдываться, что не для себя красоту наводит, а для незащищенной группы граждан. Надеюсь, что автовладелец там все-таки каким-то чудом выжил. А может быть, даже сам захотел после этого стать отцом.

У меня желания купить машину и поставить ее во двор никогда не появлялось — все-таки очень много надо нервов, согласитесь. Гораздо больше, чем даже когда у тебя просто корги и пионы. Все-таки машины в Москве никто совсем не любит. Нет, вроде это, конечно, радость, что сосед купил новую хорошую большую машину. Но если выйти во двор, то жизнь начинает играть новыми красками. В этом соревновании лишние пять сантиметров не достоинство, а проклятье. Ведь теперь вся схема утрамбовки машин, которая всех худо-бедно устраивала, разбивается о чье-то благосостояние. Надо теперь менять всю схему, понимаете? Еще одно такое бесячее занятие, кроме как не забыть свой пропуск на работу или подать показания счетчиков воды через mos.ru.

Моя подруга много лет снимала квартиру в крохотном дворике в самом центре Москвы. В таком совсем вымирающем. В него выходишь и совсем не видишь стеклянного шика. Даже сайдинг на эту кирпичную кладку не позарился. Как-то обходила этот пятачок истории чума современных ремонтных технологий. Но вот пришла пора устанавливать пандус для маломобильных граждан, и на этом все сломалось. Нет, сам пандус жители очень даже приветствовали, хотя маломобильных квартирантов в этом доме не обитало, но никогда не знаешь, какое будущее тебя в этой стране ждет. Уж лучше, конечно, поставить. Только вот установка немножко затянулась и нарушила привычный уклад обитателей двора. Он напоминал уже не райский уголок, а сервис: «Во сколько вы завтра выезжаете на работу?» Каждый вечер домовой чатик разрывался от сообщений несчастных автовладельцев, которые пытались совладать со своими жизненными планами, карьерным лифтом и уже наконец  решить, кто же сегодня ставит свой драндулет с краю, а кто посерединке. А то никак не выехать. Почва для конфликтов очень благодатная, как можно догадаться. Прорастут не только флоксы, но и просьбы определиться: пацан ты, который слово держит, или просто фуфло на «мерседесе»? Короче говоря, пандус обещал пригодиться намного раньше, чем на него рассчитывали. Уж не знаю, выстрелило ли ружье в последнем акте, но хочется надеяться, что все-таки в этот раз обошлось.

Еще есть одна беда, против которой могут помириться все противоборствующие стороны, забыть на время о кровной вражде, простить неровно брошенные окурки или мусор — каршеринг.  Вот кого не любят совсем ни в каком дворе и ни на какой улице. Ни свои, ни чужие. Это тот самый предмет для буллинга, к которому никто не проявит капельку милосердия. Водитель каршеринга всегда чувствует себя засланным казачком, который въезжает в какую-то непонятную сумеречную зону, где может случиться что угодно. Любое место для парковки — это вулкан, который непонятно чем бабахнет: штрафстоянкой, пожеланиями смерти от того, что загораживаешь въезд Серегиной машины из 52-й квартиры, или просто вежливым советом поскорее проваливать, а то «у нас тут чужим фары снимают, чтоб не парковались больше».

Куда податься отдохнуть и подышать воздухом свободы от всех этих правил? Казалось бы, что просто на лавочку во дворе, да? Ведь она там для того и стоит, чтобы присесть, передохнуть, понять, как же жить дальше. Ну, знаете, лето, голуби воркуют, подорожник растет. Тихий московский дворик. Да как бы не так. На лавочку тоже простирается чья-нибудь сфера интересов. Например, как-то я искала нужный адрес среди тихих переулков Китай-города и заблудилась. Тоже (надо сказать, не первый раз в жизни) заглотила эту наживку иллюзорной тишины очаровательного московского дворика — присесть, достать из рюкзака блокнот, сверить свои мозги с записанной где-то второпях геопозицией. Но только я зашевелила своей макулатурой, как из окна первого этажа выглянула тетя с пластмассовым чайником, из которого шел пар, и пригрозила мне плеснуть кипятком в лицо, если я сейчас же не уберусь отсюда, потому что «взяли моду занимать места для отдыха». Разговорившись с моим благожелателем, я выяснила, что после открытия бара в одном из дворовых закоулков на эту самую лавочку (которую строил ее муж Петр Сергеевич, ветеран ВОВ) повадились ходить всякие и разводить посреди дня обжимательную срамоту.

На мой вопрос «А не стоит ли потакать зарождению новой московской любви?» женщина сказала: «Нет, это уж пусть они к себе в свой двор ходят. У нас тут свои правила».

Так и живем, получается, не потакая.