В этом году не будет «Нашествия» — того самого, которое в 2013 году начало сотрудничать с Минобороны и выставлять на поле танки, а также разбивать палатки для вербовки контрактников. Когда годом позже несколько групп отказались выступать на главном рок-фестивале страны, Гарик Сукачев сначала сказал, что рок — это музыка мира, а потом, что на американских фестивалях во время Вьетнамской войны тоже были пункты призывников и это нормально. В этом году «Нашествие» свернулось из-за обтекаемой причины, которую обнародовали организаторы: «Обеспечить в этом году необходимый уровень безопасности для наших гостей, артистов и персонала — невыполнимая задача, и мы не можем управлять рисками, связанными с проведением фестиваля в текущих условиях».
Не справились с сегодняшним миром «Доброфест» и Грушинский фестиваль; Park Live и прочие едва отошли от ковида, как их добили ногами невозможностью приглашать западных музыкантов, которые формировали лайнап. Ужесточение к требованиям по безопасности почему-то сказалось именно на фолк-фестивалях — так, этим летом не состоится четыре привычных опен-эйра. Одним из организаторов, например, было выдвинуто следующее условие: «Оградить капитальным забором (не рабицей, не горбылем, не переносными конструкциями) всю территорию фестиваля (10 га), не оставив входов и выходов, где будут стоять рамки металлоискателя и вооруженная охрана».
Любопытную тенденцию отметила соучредитель и генеральный директор Roof Fest Вероника Петровская, что именно в Москве становится все труднее проводить коммерческие фестивали: «Еще по итогам прошлого сезона мы решили сконцентрироваться полностью на Петербурге и на время остановить деятельность в Москве. Почему?.. Банально в Москве больше мероприятий со свободным входом, и в течение двух месяцев наш артист мог выступать не только у нас, но и на таком мероприятии; это сильно влияло на продажи. А в Петербурге такого нет. Мы 12 лет проводим концерты на крышах и прошли через многое. Не могу сказать, что последние два года были тяжелее. Да, появились сложности в букинге артистов и отсутствии спонсоров. Все борются за хедлайнеров. Понятно, что особенно популярных артистов стало меньше. Тем не менее в тринадцатом сезоне Roof Fest в этом году с нами Ева Польна, Дима Билан, Хаски, “Моя Мишель” и многие другие».
Джазовый фестиваль Игоря Бутмана тоже заходит в Петербург после Москвы. «Мы давно вынашивали идею, что у самых больших городов в нашей стране должны быть именные фестивали, — рассказывает директор Московского и Санкт-Петербургского международных джазовых фестивалей Роман Христюк. — Первую идею мы реализовали с московским фестивалем, сейчас наконец-то настал черед Санкт-Петербурга. У нас уже была опробованная в Москве успешная модель, которая привела к тому, что мы вошли в топ-5 самых известных российских фестивалей. Мы изначально видели этот фестиваль как самый крупный фестиваль Москвы, а по факту получился один из крупнейших фестивалей мира. Как показала практика, огромное количество людей интересуются джазом: московский фестиваль посетили 270 тысяч зрителей, в Петербурге мы ориентируемся минимум на 200 тысяч. Мы изначально планировали фестиваль как международный, где 30–40% участников из-за границы. Но сейчас исполнители из Европы и США понимают, что могут столкнуться у себя на родине с определенной реакцией. К счастью, есть большое количество артистов, которые понимают, что именно сейчас международное культурное взаимодействие очень важно. Благодаря той музыке, которую они играют, музыканты способствуют гармонизации отношений во всем мире. На 3-м Московском джазовом фестивале были Ришар Бона, Авишаи Коэн, Алан Харрис, замечательные артисты из Таиланда и Индонезии».
Удивительным образом в Москве возродился фестиваль Outline, организаторы которого до сих пор так и не знают, почему их закрыли в 2016-м. «Об этом история умалчивает — мы так и не поняли, почему это произошло, — пожимает плечами соорганизатор Александр Ус. — Под эту отмену можно прикрутить все, что угодно — от невыгодности для каких-то лиц до просто факапа на уровне согласований. Масса конспирологических теорий. И я абсолютно честно говорю: я не знаю, что произошло. Но мы идем дальше — произошла перезагрузка: как человек меняется через семь лет, так и фестиваль трансформировался».
В прошлом году не стало драйвера Outline, промоутера и сноубордиста Мити Фесенко. За Outline боролись в его честь. «Жизнь одна — очень хотелось возродить фестиваль, — говорит Ус. — Мы нашли пространство даже раньше, чем случился ковид, а потом началась СВО, и Митька Фесенко (один из создателей фестиваля, который скончался от рака. — “Москвич Mag”) уже был в плохом состоянии. Тогда мы решили: запускаемся во что бы то ни стало — завтра вообще конец света наступит с учетом динамики происходящего. Я понимаю людей, которые говорят, что нельзя танцевать в тяжелое время. Но дальше может быть еще хуже — оптимистично, не правда ли? Надо относиться к жизни легче и поддерживать объединения на уровне культуры, ведь культурный код примиряет. А в это время жизненно важно объединяться: слушать музыку, смотреть красивые инсталляции — примиряться душой, иначе можно сойти с ума. Новое время, конечно, диктует совершенно другие правила игры: если раньше мы могли выбирать артистов из огромного разнообразия всего мира, то теперь должны сделать акцент на локальных. Новые политические обстоятельства наложили на нас сильные ограничения по выбору участников. Лайнапу Outline 2016 года могли позавидовать любые мировые музыкальные фестивали. Сейчас жизнь повернулась так, что развивается локальная сцена. Я смотрю на это позитивно: новые времена — новые имена. Тем более когда все рано или поздно вернется на круги своя, локальная сцена будет на другом уровне».
Фениксом воскрес из пепла отмечающий в этом году 20-летие «Пикник Афиши», который так же, как громкий фестиваль Park Live, был ориентирован на западных звезд. И если Park Live не стал подстраиваться под российскую действительность и просто решил привезти в этом году Placebo в Казахстан, то «Пикник» переориентировался.
«Многие считают, что сейчас сложное время для проектов, которые ассоциировались с зарубежными хедлайнерами, — говорит гендиректор компании “Афиша” Илья Альтшулер. — Но мы решили рискнуть и нашли такие способы возродить “Пикник”, чтобы сделать его не менее интересным и при этом сохранить ценности “Афиши”, грамотно вписав их в современные музыкальные реалии. Например, мы расширяем географию фестиваля — масштаб уже вырос почти в четыре раза. В первую очередь мы хотели собрать артистов, которые начинали на “Пикнике” или уже ассоциируются с ним. Также общались со всеми, кто, на наш взгляд, подходит вайбу фестиваля, и обсуждали с ними эксклюзивные программы. Мы не видим проблем с подбором лайнапа, ведь в России сейчас уникальный момент для старта и развития молодых музыкантов — наша площадка дает для этого все возможности».
Альтшулер приводит интересную статистику: «В прошлом году летние музыкальные фестивали показали рекорд по посещаемости и продаже билетов, и на данный момент мы продолжаем наблюдать рост интереса у публики». Можно предположить, что это форма эскапизма — вытанцуй все нервы и отвлекись от действительности. Но какая-то часть общественности считает фестивали в непростое время макабрическим действом.
Задаю вопрос, что отвечать тем, кто считает недопустимым веселиться сейчас, основателю «Светлой музыки» и фестиваля Stereoleto Илье Бортнюку: «Я не готов объяснять это — вообще не хочу. Глупый вопрос. А зачем в смутное время люди ходят по улице, ходят в кино, едят мороженое, занимаются сексом? Видимо, им хочется жить яркой и насыщенной жизнью, несмотря ни на что. А публика за последние два года стала даже более эмпатичной. Сейчас стали больше ценить такие моменты жизни, когда можно увидеть и почувствовать, что есть много людей, которые объединены любовью к музыке».
