— Я просто не понимаю, мы секс-то будем вставлять в сценарий по итогу или пусть он три минуты с собакой гуляет?
— Она просто ведет трансляцию, а у нее там на заднем плане ходит бабушка. В халате. В ободке. То есть понятно, что она живет в родительской квартире. Это про какой успех она мне вообще говорит? Про какие инвестиции?
— Мам, а когда я вырасту, то куплю себе телефон, какой захочу?
— Да.
— А ты уже купила, какой захотела?
— Нет.
— А цены какие стали? Обсуждали с подругой «Яндекс.Лавку». Завтраки у меня дешевле двушки не выходят. Все подорожало. А она говорит: «Я в “Лавке” давно ничего не заказываю. Только попкорн, когда психую».
— А вообще очень бесит, что люди представляются не теми, кто они есть. Вот, например, приходила девочка смотреть квартиру. Я ее спросила, чем она занимается. Она говорит: «Я фотограф». Ну в каком издании работаешь? Ни в каком не работает. Работает она сейчас продавцом в магазине. Ну ты тогда так и говори, да? Я продавец, а в свободное время фоткаю на айфон.
— Она пришла и привела с собой своего тиндер-парня. Это у них такое свидание. Они пришли ко мне в гости. Вдвоем. Может быть, я что-то очень сильно не понимаю.
— Друзей у него нет. Вернее, есть один друг, но он живет в Одинцово. Он к нему ездит каждые выходные курить кальян. С Сокольников в Одинцово. Курить кальян.
— Какой-то очень хороший друг, видимо.
— Я просто понимаю, что нормальных людей не существует. Даже вот взять Николаева.
— С продаж который?
— Да. Он платит 90 тысяч за страховку на квартиру.
— Зачем?
— Я и говорю, нормальных людей не существует.
— Машину мы продали почти сразу, как корона началась, и вот до сих пор без машины. Ваще стока денег у нас теперь экономится! Андрей сначала стеснялся к маме на каршеринге. Что соседи скажут? А сейчас ничего.
— Я, главное, купила абонемент прям вот перед локдауном. Мне просто уже необходимо отдохнуть. А все-таки спа как-то держит. Микроотдых. Купила, короче. А там рядом началась стройка. Вот я и думаю: а вдруг это новый вид мошенничества? Абонементы продал, здание снес и все.
— Он когда-то там, в 25 лет, что ли, доехал до Хельсинки на велосипеде. С тех пор он думает, что он Фернан Магеллан.
Две бабушки у магазина:
— Рыбу я вообще перестала покупать. После всех этих отравлений. В новостях говорили. В «Магните», что ли.
— Так это фруктами вроде травились.
— Да какая разница? Все страшно есть. Рыбу особенно.
— И вот он поехал, значит, купил ящики. Буду вешать. Стоят. Два месяца собирается. В чем логика? Я бы давно повесила сама, но будет скандал. Он же сам решил. С другой стороны, я хожу о них спотыкаюсь. Это какая-то безвыходная ситуация, да?
— Да, это замужество называется.
— У нас мама есть одна в родительском комитете. Она нас спасает. Реально ангел-хранитель просто. Типа пишет: «Нам нужны учебники». Две ссылки. Здесь столько они стоят, тут столько. Номер карты. Все молча перекинули, никому неохота в это вникать. Потом пишет, например: «У Елены Александровны юбилей». Три ссылки на выбор: блендер, сертификат в книжный магазин, еще какая-то херотень с косметикой. Со всех по столько-то рублей. Номер карты. Все плюсики поставили у варианта, который устраивает. Ну никто даже по ссылке не прошел, всем же все равно. Дай бог этой женщине здоровья!
— У них там работает менеджер. Его зовут Алмаз. А недавно пришла уборщица к ним работать. Ее зовут Сахар. Но, естественно, все ее называют Сахар. И еще был помощник повара или на кухне какой-то помощник, я не помню уже, у него была фамилия Веревка.
— Инди-группа просто какая-то.
Мужчина лет сорока:
— В принципе я готов к перерождению. Тем более что Земля сейчас для меня уже очень тягостное место.
— Мы с ним не виделись четыре месяца из-за закрытых границ. И вот он приедет, а я вообще не знаю, как с ним общаться. С чего начать. Он спросит, чего я делала эти четыре месяца. А я, грубо говоря, пилила ногти.
Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан