— У нас и так коллектив ужасный был, а сейчас еще все переругались из-за этой Украины. Вообще невозможно. Как ни приду на работу — там как будто выступление в парламенте. Сидят, друг друга убеждают. Вот бы они так с клиентами разговаривали!
— А у моего депрессия, что не будет каких-то там его шоколадок, к которым он привык.
— Серьезный повод для эмиграции.
— Просто не знаю, можно ли крапиву выращивать как микрозелень? И вообще стоит ли? На суп, например.
— Прокладки-то на той неделе 400 рублей стоили!
— Да, а менопауза еще далеко. Надо откладывать.
— Сходила на собеседование это. Не понимаю, зачем приглашали. Команда неизвестно когда соберется, директор неизвестно когда приедет. И с товаром не очень понятно — везут через Казахстан что-то там. Ну вы приходите все равно, 5/2. И еще задерживаться после работы у нас принято. Ага, сейчас, уже села и компьютер открыла.
— Хочу на пенсии сидеть на берегу Черного моря и чай пить.
— А чего Черного?
— Ну так другого не будет.
— Коллега есть такая, знаешь, хи-хи, ха-ха. Вроде нормальная, но в моменте считает, что я должен за нее работать. А я говорю: «Валентина, после нашего общения у меня появляется желание снова жениться! Ты хочешь из меня сделать идеального подкаблучника». А она мне: «Не подкаблучника, а центр поддержки!»
— Они говорили, что им нужен комментарий психолога про цветотерапию. Ну я подумала, что это что-то серьезное, а оказалось, что это компания, которая хочет продавать помидоры разного цвета. И выбирают, какие цвета у них будут в линейке. Господи, я за этим училась, что ли, чтобы рекомендовать, какие цвета у помидорок должны быть?
— Ну так ей лет сорок.
— Ну и пригласи на свидание.
— Да она вся в дочке.
— Ну и что, дочка вырастет и уйдет.
— Ну пока она уйдет, это нам уже по 50 будет… Времени нет уже.
— Мне такая новая реальность вообще подходит. Никто ни за что не отвечает, и у всех депрессия. И непонятно, что дальше будет. Как хорошо, что все наконец стали мной!
— Просто бесит, что все делают вид, что ничего не происходит. Я иду по улице плачу, а за панорамными окнами сидит мужик и выбирает себе пасту с курицей или со шпинатом.
— Ну он тоже по-своему волнуется и переживает это тяжелое время для себя.
— Значит, я на самом деле нетолерантная! Неэтичная! Я не готова принимать людей такими, какие они есть!
— А у меня няня не пришла. Типа была вечеринка и она спала три часа. Ну, я думаю, если ты в 20 лет три часа спишь и не можешь потом пойти куда-то там, то что с тобой будет в 30?
— А я слышала, что если выходишь замуж за программиста нормального с образованием айтишным, то тебе дают миллион как молодой семье.
— Да это не получится.
— Почему?
— Потому что ты видела своего даже вот главного программиста на работе?
— Эээ… честно говоря, не видела никогда.
— Вот. А он есть. Но он такой незаметный, что для тебя он просто даже не существует.
— Она ходит на фитнес, чтобы искать там себе друзей. А я хожу, чтобы можно было в этом моем жире хотя бы жопу разглядеть. Понимаешь? У нас разные подходы к спорту.
— А у нас алкаш сидел в подъезде. Дядя Юра. Он говорил, что пьет потому, что переживает, что Путин ему не даст пенсию. Хотя он не работал никогда. Только пил. А сейчас он сидит очень даже довольный. Что типа точно не будет денег на пенсию. Все как бы, можно спокойно пить дальше. Логика русского человека.
— Посмотрела интервью с этой самой Поклонской. Так и не поняла, как можно быть прокурором, если у тебя заочное юридическое образование. Неужели и хирурги у нас такие же?
Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан