Он странный ребенок. У него что ни спросишь — он на все отвечает, что у него нету времени. Нету времени в 10 лет! А что ты в 30 лет-то отвечать будешь?

У скульптуры Веры Мухиной:

— Сань, да, мы уже вошли. Заходите тогда. Я в центре зала стою у женщины без головы, но с деревянной жопой.

— Маяковский мне никогда не нравился, а потом я еще где-то прочитала, что у него были гнилые зубы.

— Я тоже купила себе пленочный фотоаппарат и две пленки. И теперь мне надо кого-то найти, кто мне эти пленки вставит, а то сама понимаешь, это тебе не айфон.

— А ты вообще в Мавзолей-то ходил когда-нибудь?
— Нет. Судя по динамике, мы все вместе скоро туда пойдем. Всей страной.

— И мама меня насиловала этой вот музыкальной школой. Все играют во дворе, а я учу, значит, эти гаммы. Святая у меня была мама. Она не хотела меня просто так пускать во двор. Боролась до последнего. Не верила, что я не Шостакович.

Маленькая девочка с мамой:

— Мам, а в каком году этот СССР закрыли?

— У меня все детство — это вот эти вот заборы, где с одной стороны написано «Слава труду!», а с другой вот такой вот член нарисован.

— Смотри, какие в шестидесятые были мужчины красивые. И не лысый никто.
— И без телефонов.

— У меня точно такая была книжка с иллюстрациями «Чук и Гек».
— Да, у нас тоже была.
— А ты своим читала?
— Не, у нас сейчас эпоха Хагги Вагги.

— Волчек все-таки великая женщина была.
— А как говорит!
— Ну говорит — это у нее голос прокуренный просто.

— И папа у него такой, вроде сам француз, но душа у него русская.
— Это как?
— Он выучил только одну русскую фразу: «Ну что, НадЯ, накатИм?»

— Этот год — это что-то ужасное. Просто год бессилья какого-то.
— Ой, да ты так же в прошлом году говорила.
— А у меня год от года не лучше.

В кинопавильоне:

— Боярского я всегда любила.
— А я любила этого, как его? Арамиса.
— Да, Арамис такой был душка.
— Ага. И теперь мы обе не замужем.

В гардеробе:

— Я эту куртку еще в 2018-м купила. Думала, знаешь, на сезон просто, а потом куплю что-нибудь нормальное. Но так и не доехала.
— Да, я так кофту какую-то ублюдочную в переходе купила. Поела, как свинья, а надо было в чистой срочно. И так в ней и ходила года два потом еще.

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан