— У меня с первой женой был счастливый брак. Потом с другой женой был счастливый брак. Так что не знаю, чего они меня обе проклинают.

В такси:

— Разные бывают клиенты. Вот села одна сегодня и говорит: «Можно я айкос покурю тихонечко?» Я ей говорю вежливо: «Нет, я детей вожу. Детский тариф. Здесь не курят». Она мне: «Да я даже в самолете курю! И там мне, между прочим, еще и кофе подают!» С таким, знаете, накалом говорит. Я разозлился уже, конечно. Говорю: «Давайте остановимся, я сейчас из багажника кофеварку достану и представим, что мы в самолете».

— В мое время все в военкомат приходили и говорили, что не жалуются на здоровье. А я сразу подумал, что это клевая возможность попасть к доктору без очереди. Ноги болят, спина болит, зубы болят. Ну а вдруг подлечиться можно?
— И чего, попал?
— Да, в итоге мне почему-то сказали, что я глухой. И отпустили.

Два мальчика на детской площадке:

— И мы ездили на остров с мамой. Купались в море. Пиратов там не было. И магазина «Озон» тоже не было. Так что машинки с собой надо брать.

— Настя у нас богатая невеста такая. У нее дома все из «Икеи».

— Я так устала жить на автопилоте. Вообще нет ни на что времени. Сегодня дождь был, и я поехала домой из офиса. Думаю: «Б***ь, че все так мутно?» И уже почти доехала до дома и поняла, что я просто очки забыла надеть.

— Мне кажется, он немного преувеличивает свою значимость. Типа мы построим новую Россию. Ага, построит. Он косяки в комнате три года сделать не может.

Две бабушки у магазина:

— А я ей говорю, что немножко ремня не повредит ребенку. Это дисциплина, в конце концов. И в угол ставить не повредит. Я не говорю, что каждый день, но за провинности какие-то.
— Да, а то будет изнеженный, как отец.
— Ой, отец там у него вообще. Сидит дома и говорит, что работает. А как работает, если из дома не выходит?

— Елена Владимировна вообще помешалась на врачах. Ну она всегда такой была, но сейчас просто ужас. У нее там какой-то волосок на подбородке вырос, так она шесть эндокринологов обошла, чтобы они у нее рак нашли.
— И чего, нашли?
— Нет, отправили к психиатру. Она теперь жалобы пишет на них всех.

— В нем проснулась какая-то жажда экономии. На всем экономит. Воды я много, видите ли, трачу, свет не выключаю в коридоре. Я потихоньку начинаю агрессировать, а он говорит, что я себя накручиваю из-за ерунды.

— А ты с ним поговорить пыталась?
— Я пыталась. Но он говорит: «Молчи, женщина, у нас кризис брака».

— А на работе-то у тебя что за коллектив?
— Коллектив из 1990-х. Начальница — шальная императрица. Ее муж такой, знаешь, который все через коньячок пропускает. Технический директор типа. Ну и остальные — рабы системы.

— У него напрочь отсутствует эмпатия и вообще какие-то родительские чувства. Попросила мелкого из сада забрать, а то я не успевала. А мне воспиталка рассказывает, пришел он в сад и говорит: «Здравствуйте, какой из этих орущих детей мой?»

— А мне даже нравится одной жить. Хочу — жру чипсы в кровати, хочу — не жру. Хочу — кидаю сапоги в комнате, хочу — не кидаю.

— Она всегда любила дорогую жизнь, но в другом смысле, не в котором сейчас у нас в магазинах.

— Не знаю, меня ужасно бесят все эти жалобы на тяжелую жизнь русского эмигранта в Берлине и «вот номер карты Сбербанка».
— Ну да, такое себе.
— Как будто все прочитали книгу про то, как перестать беспокоиться и начать просить.

— У нас не дача, а сарай. Но я даже люблю сараи. Это же мое детство.
— А Вова как?
— А Вова рос без умывальника на дереве. Ему сложно.

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан