У метро «Борисово»:

— Извините, а вы где цветы покупали?
— Да я на «Селигерской». Думал, тут не будет.
— А я думала, я одна дура, что хочу с «Римской» везти.

— Тебе даже не обязательно худеть. Можно просто хорошо за собой следить: губы подкорректировать, маникюр, пятки, ресницы, брови…
— Ой, ладно. Я лучше просто похудею.

— И вот эта вот, значит, клуша, она сидит на телефоне и весь рабочий день с кем-то базарит.
— В смысле по мужикам?
— В смысле вчера, например, она звонила на свою бывшую работу другой такой же кикиморе спросить, как там у нее дела.
— Ой, ну да, это, конечно, не лечится.
— Знаю. Я держусь от нее подальше. Но ведь таких дебилок всегда и повышают. Не замечала?

— Я понял, что мне после 35 уже неохота трахаться. Это же надо с кем-то знакомиться, куда-то ее вести, переписки эти. Я уже как бы устал, понимаешь?
— Чего-то ты рано.
— Да и здоровье не то уже. Я утром неудобно на подушке заснул и все. Болит шея. А тут еще надо же не спать.

— А с Машкой общаетесь? Я про нее лет десять не слышала.
— Ой, у Маши. У Маши, да. Все, короче, по классике: залетела, родила, ипотека, он ее бросил, карты таро, дыхание матки.
— Понятно.
— Нет, тебе не понятно, потому что она тебе не присылает вот такой список того, что тебе нужно, чтобы детоксироваться от сахара.

— Просто я, значит, пишу ей типа: «Вы будете сдавать деньги на подарок для классной?» Ну нормальный вроде вопрос, да? Нет, она мне начинает писать свои претензии. То не так, се не так. Ладно, думаю, не туда я зашла. Пойду дальше по списку. Так она мне пишет, что ее жизнь — это увлекательное путешествие и что она не будет хавать такое отношение. И что в школе туалеты не моют нормально. А я при чем, да? Я просто собираю на подарки, потому что больше никто не хочет собирать, да?
— Так и написала про увлекательное путешествие?
— Вот те крест. Вот те Святая Дева Мария.

— Соню я за два года до ее рождения чувствовала. Вот прямо так и почувствовала, но попросила ее чуть попозже прийти, чтобы успеть для себя пожить. Потом встретила ее папу, и она уже появилась. Но я уверена, что она запомнила, что я попросила ее прийти попозже. Поэтому у нас вот такие с ней сейчас подростковые конфликты.

Маленький мальчик и папа в горнолыжном комплексе «Лата Трэк»:

— Ну что, Дим, поехали вниз?
— В кахэ уже?
— Почему в кафе-то?
— Ты сказал, что мы в кахэ зайдем.
— Зайдем. После катания.
— А я уже накатался.
— Дим, ну мы же только приехали.
— Мы тут долго. Я уже устал.
— Ну когда ты успел устать?
— Успел. Пока в машине ехал.
— Ладно, все, поехали вниз, пока никого нет. Давай за мной (уезжает).
— Куда? В кахэ? Па-а-ап! Я буду сникерс! И кукис! Па-ап! В кахэ я буду сникерс! Умоляю, сникерс!

— У Натальи-то библиотека открылась или нет?
— Ой, да она уже не откроется, мне кажется. Там капитально нет денег на ремонт.
— И чего они делают?
— Наталья с сердцем лежит, а этих на патриотические концерты гоняют. Зарплату-то надо как-то отрабатывать. Знанием Пушкина никого не удивишь.

— Мама научилась читать ленту этого Яндекса Дзена и теперь у нее в голове просто фарш, конечно. Там и про то, что Екатерину II конь убил и что Ленин был женщиной. Короче говоря, это даже не желтуха, а реально какие-то психически неадекватные люди пишут.
— А она короткие ролики на ютубе не смотрит?
— Слава богу, нет.
— Поверь мне, это будет еще хуже. Потому что она будет пытаться тебе их переслать, чтобы ты их тоже посмотрела.

— Мне, значит, выписали штраф от газовиков. Что у меня там двери нет на кухне. Должна быть дверь, если газ, а у меня нету.
— Че, большой штраф?
— Ой, да что-то типа пяти тысяч, что ли. За отсутствие двери. И еще у меня не поменяны счетчики, и теперь они мне там что-то насчитали по высшему разряду. Я хер знает, как это все решать. Куда звонить. Я теперь понимаю, почему у людей долг за ЖКХ. Им просто лень.

— Я читала Сашке перед сном «Алису в Стране чудес». Ну он, понятно, уснул быстро. А я до утра так и прочитала!

— Алло, Дима! Дима, ну вы где? Ну я тогда пошла, а вы приходите. Да вы не заблудитесь, я тебя уверяю. Тут все букеты в одно место идут.

— Моя мама просто всю жизнь голосовала за Явлинского и говорила, что он был бы хорошим президентом, а папа никогда не голосовал, потому что говорил, что все заранее решено.
— А как они вообще познакомились?
— Мама пришла к папе удалить зуб. И папа думал, что она всегда будет такой молчаливой и счастливой.

У Борисовского кладбища:

— Вон она, камера, походу. Распознавалка.
— Где?
— На столбе висит.
— Да пох. Я ничего плохого не делаю.
— Пока ты едешь домой, Минюст работает.

— Я не понимаю, вот эти люди в балаклавах — провокаторы какие-то или кто?
— Какие?
— Ну вон стоят. Снимают всех на телефон.
— Ой, не знаю. Но я тоже видел, что они из автозака все выходят. Ну да, менеджеры по доносам, наверное.

— Блин, столько цветов. Никогда столько не видела.
— Че, думаешь, гвоздики объявят экстремистами?

— Вот это вот все твое Борисово — это как Россия в миниатюре: ЛЭП, панельки, кладбище. И никто не знает, зачем тут жить. И живет.

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан