— Парень, короче, возит контейнеры из Китая. Сам поднялся. Нормально с ним общаемся. Я у него дома был. Выпивали. Девушку его знаю, тоже общаемся нормально. Поднимает каждый месяц легко вообще. При деньгах, короче. Пол-лета в Турции провел.
— Ну Турция — это недорого.
— Так он в отелях провел

Двое студентов:

— У меня сестра вообще не пила, а потом диплом начался, и она это…  Как его…
— Вкусила?
— Вкусила, да. Уже вот скоро зима, а она все вкушает.

Парень лет тридцати другу по телефону:

— Я думаю, ему очень сложно было найти кого-то, потому что у него финансовая составляющая была фиговая…

В баре:

— Ты чего грустная?
— Я русская трезвая взрослая одинокая женщина.

— Я уже привык вообще-то, что горизонт планирования у нас сейчас в жизни — часа два-три. Ну типа, о, дожили до обеда, хорошо. Давай что-нибудь закажем на обед.

— Ох уж эта русофобия, с которой приходится сталкиваться, если хочешь найти достойного мужа-иностранца!

— Нет, просто у меня первый раз такое в жизни, что все, кому ни позвонишь, уехали.
— Ага, это типа как уехали, а кота забыли.

На выставке «Кринолин. Жакет. Свитшот. Стиль большого города» в Государственном историческом музее:

— Нет, ботинки с бисерной вышивкой — это хорошо, но в наше время от реагентов еще никто не выживал…

— Хочу себе такое. Буду мещанкой.
— Я свяжу себе вот (показывает на вязаное платье в далматинец). И буду…  Круэллой!

— Свитшот «Напрасная юность». Это как у нас, что ли?

— Нравится, что раньше все было просто и понятно: пудра «Вечерняя», пудра «Театральная». То есть два события в жизни, достойных пудры.

— Так, а здесь у нас что? Косметика 85. Я, кстати, помню, что Люба у мамы или у бабушки как-то взяла косметические карандаши нарисовать домик.
— И чего мама?
— Чего — выдрала, пила сердечные.

— Только посмотри на эти платья, а? Божечки!
— Визитное платье.
— Они даже не предполагают, что можно вот так вот руку в транспорте поднять.

Женщина читает информационную табличку:

— Шелк, бархат, муаровые ленты.

Мужчина, отвлекаясь от телефона:

— Какие ленты? Нуаровые?

— О, смотри, написано: «Модница в каракулевой шубе». Ну все такие помнят же, да?
— У меня бабушка, получается, так всю жизнь модницей и проходила.
— Не только твоя.

— Ну тональный крем «Балет» у меня даже был на первом курсе. Это год 2002, наверное, примерно.
— У нас тоже был. Им если намазаться от души, то за автозагар сойдет легко.

— У мамы был такой вот плащ импортный. Она за ним стояла в очереди. Или ей привозил кто-то, я уже не помню, но только белых таких не было уже, раскупили, остался розовый. Ее за два квартала было видно.

— Меня, кстати, бесили всегда эти заколки-невидимки. Это, бл**ь, реально невидимки. Они одноразовые же, их потом вообще в квартире не найдешь!

Две бабушки:

— А помнишь эту, как ее…  На А фамилия…  У нас ходила в английских лодочках?
— Да она вообще на каблуках ходила всегда. Вертухайка.
— Нет, вертухайка была эта с соседнего этажа. Забыла.
— А, ты имеешь в виду ТЕ английские лодочки?
— Да.
— А, ну так бы и сказала. Я забыла, как ее звали, тоже. Только туфли помню.

— Плюш, мех скунса, стеклярус.
— Мех скунса?
— Ну так написано.
— Подарить любимой шубу из скунса. Как романтично!

— Это что?
— Показывают, как раньше торговали.
— А, это ГУМ?
— Вроде.
— Как ходили туда раньше смотреть, как торговали, так и ходят. Ничего не меняется.

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан