— Я хотела стать хирургом. Но я просто очень впечатлительная. И я подумала, что из меня просто хорошая женщина может получиться. Просто хорошая женщина, а не хирург, понимаешь?

Бабушка в супермаркете:

— Как же красиво…  Как красиво все…  Как вкусно…  Только дорого и ничего не купить.

Двое мужчин около метро:

— А этому Коле, который бухает, сколько лет?
— 59.
— А тебе сколько?
— 45.
— Ну то есть доживают все равно до 59, даже если сильно бухать?

— В Питер ездили. В Эрмитаж ходили. В театр ходили.
— М-м. Что за спектакль?
— Ой, режиссер какой-то модный. То ли Чащин, то ли Рощин. Что-то лесное, короче.

— У меня жизнь безумная стала какая-то. Времени вообще нет ни на что. Хожу еще на испанский раз в неделю, а потом иду жрать в какое-то новое место.

— Даня после садика приходит и вообще может весь вечер сидеть планы какие-то чертить. Дома там у него какие-то, мосты. Говорит, что города застраивать будет по своим планам.
— У него госзаказ, что ли, какой-то уже?

— Ой, да брось. Возраст уже не тот.
— Да какой возраст? Ты еще мне фору дашь!
— Рита, я тебе не говорила, но я еще помню те времена, когда в кинотеатр на последний сеанс надо было приходить с паспортом.

— А ты слышал, что мы будем Московией скоро?
— Морковией лучше сразу.

Малыш на детской площадке:

— И у нас на даче есть лес. И там живут волки, но я их не видел, потому что мама говорит, что нечего шаро**иться за забором. Надо учиться, чтоб человеком стать.

— Просто надо это, как его? Сразу спрашивать у женщин, какой у них настрой. Если настрой серьезный, то можно с этой женщиной какое-то будущее построить. А если она просто тешит свое самолюбие, то лучше телевизор посмотреть. Шоу вот эти вот, где слово «Колобок» угадать не могут. Собственное, так сказать, самолюбие потешить.

В электричке:

— Вот мы ездили туда вот под Яхрому и собирали там грибы. Каждый год ездили и собирали грибы. И Наташенька потом жарила картошку с этими грибами. Ой, что за картошка была!
— Да сейчас страшно все эти подмосковные грибы собирать.
— Почему страшно?
— Грязное все, дороги везде. Нету природы уже такой.
— Так и хорошо. Идешь грибы собираешь, цветной металл собираешь, банки алюминиевые собираешь. Вот тебе и билетик на электричку окупился.

— Эта вся школа просто какая-то черная дыра. Мы постоянно сдаем деньги. Постоянно. То на одно, то на другое. То на подарки эти учителям. Я даже не вижу этих учителей, понимаешь? То есть я их задариваю просто так.

— Посмотрел опять расследование, как у нас все воруют. Я просто одного не понимаю, вот все эти чиновники, да, богатые. С яхтами. С виллами. Ну если ты зарабатываешь по 6 миллионов в месяц, то почему ты так плохо выглядишь? Ну неужели им все равно не хватает на парикмахера?

— Он вроде уехал. Потом вернулся. Нет денег. Я — релокант. Я страдаю за вашу и нашу свободу. Дайте денег. Дали денег — опять уехал. Там сидит ноет, что нет денег. Опять приехал. Я просто не понимаю, если у тебя нет денег, то откуда лишние 40 тысяч летать туда-сюда?

— Ну слетает, страдания развеются, может.

— Да я сижу на работе, жилы рву, а Лиля какие-то роллы из блинов делает. Для рилсов. И ей не стыдно вообще. А получаем мы одинаково.

— Приходит, значит, девка из тиндера. Переписывались. Вроде нормальная была. Выпила сидра — и тут началось: нумерология, разрушения, солнечные бури, инопланетяне, царь. Не понимаю, они заколдованные, что ли, все какие-то в этом тиндере?

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан