— Странные у них там имена в садике. Лиса, Гор и еще есть Амин. Такое ощущение, что родители каких-то турецких сериалов пересмотрели.

Две бабушки, продающие цветы у метро:

— Вот пустырник и валерьянка. Вот накапаю себе и пью, когда разнервничаюсь. Потому что ухаживать за больным человеком очень тяжело. Это я раньше говорила, что даже если он без ног будет, то буду за ним ухаживать. Но это я говорила, пока не попробовала. По незнанию говорила, короче говоря.

— И куда я попрыгаю с сумкой и рюкзаком? Козел. Вот козел. Да куда разгоняться? Это ты тока в постели разгоняешься, козлина!

— Светулечка у меня на работу вдруг решила выйти. Но я поддержала. Пусть до института подработает. Почему бы и нет? Но это ты еще не знаешь прикол.

— Ну?

— Да, в общем, неделю она не говорила, куда идет. Вчера оказалось, что это секс-шоп «Точка любви».

— Опс.

— И что мне теперь делать? Вроде и хорошо, но в таком месте. И как это? Я даже не знаю, я плохая мать или не плохая?

— Семейные отношения у них такие: он в компьютере, а она в телефоне. Сели есть — каждый в свой телефон смотрит. Ну что это такое?

— Да сейчас все так, мам.

— Зачем женились? Не понимаю я. И как они еще успели детей завести? Пока телефон заряжался, что ли?

— Она ходит в церковь. Не ходила, а тут стала. Ну, на фоне всего этого. Но там тоже все подорожало, кстати.

Женщина по телефону:

— Алло, Валерия Николаевна? Это Смирнова вам звонит с 17-й квартиры. А? Не Николаевна? А мне сказали, что Николаевна, да. Представляете, как люди хотят, чтобы вы были Николаевной? Да, разочарую их теперь всех.

— А твой куда поступать решил?

— Да я не знаю, куда он там и что решил. Школу закончил и ладно. Считаю свой материнский долг выполненным. Я в школе с ним училась 11 лет, понимаешь? Поседела уже от всей этой учебы. Дальше сам пусть как-нибудь.

— Квартира хорошая, да. Двушка. До метро минут 7, наверное. Нормальным шагом. Если ты в магазин не заходишь и с алкашами местными не разговариваешь.

Двое мужчин пытаются познакомиться с девушкой:

— Вы читаете новости? Я работаю в новостях. А это мой друг Ватник.

— Девушка, а вы Родину любите?

— Да, конечно, любит, у нее сумка с Ходасевичем. Все либералы любят родину.

— Не люблю я эти оперы с балетом. Не понимаю. Мне бы цирк какой. Хотя мы и так сейчас как в цирке живем. Может, и не надо уже.

— Ну все, если есть мужчина, который обходительный, нормальный, то все — жизнь налаживается. Надеюсь, надолго теперь этот вопрос можем закрыть.

Женщина эмоционально разговаривает по телефону:

— Да я вообще не спала сегодня. По работе мозг выносили. С утра уже. Да что я буду тебе рассказывать?! Себя только лишний раз накручивать! И тебя. Да, рабочие моменты. Да, не могли без меня решить. Но и со мной не смогли. Зря впутывали только.

— Этот страх делает нас уязвимыми. Эклер съела, захотелось еще чего-то. Печенье, потом солененькое, ешь и ешь.

— Знаешь, когда я стала причащаться, стала православным человеком, меня это исправило.

— У меня тоже есть опыт интересный. Ну просто соблюдаю пост с 20-го года. Страсть к еде. Иногда что-то съесть сладенькое я могу. Зависимость прошла, хотя сначала мне было трудно. Я сопротивлялась.

Два парня в трениках разминаются на площадке:

— Моральная сторона вопроса. Какую пользу ты принес людям? Деньги, которые ты заработал — это мерило того блага, которое получили люди.

— Нет денег, нет и блага. Вот и все.

Малыш и папа на детской площадке:

— Егор, хватит реветь. Егор? Хватит реветь, я тебе говорю.

— Мои слезы, сколько хочу, столько и буду плакать!

— В теннис я играл. В пинг-понг я тоже играл.

— А чего бросил?

— Чего бросил? Хм.

— Жизнь заставила?

— И жизнь заставила, и жена заставила. Я бы сказал, что после моих лет 18 все стало в жизни как бы сплачиваться против меня.

— Да это не сплачиваться. Это взрослая жизнь просто.

Иллюстрация: Натали-Кейт Пангилинан