Когда-то это был сущий кошмар. Просто травма, как модно сейчас выражаться. Выезжать за границу я начал в середине 1990-х. На моря, разумеется, с семьей. Испания там, Италия.

И вот уже за пару дней до отъезда у нас с женой наступала хандра. Сидим в кафе на адриатическом пляже, едим мороженое, рядом хохочут немецкие старушки, а у нас в глазах мировая скорбь. Мы знаем, что впереди чудовищная, грязная, хамская Москва. Неделя-две рая и благодати, а потом…

В самолете на родину выручал алкоголь. Я предпочитал напиться, чтобы встреча с Москвой прошла под «анестезией». Ужас-ужас-ужас. И хватит об этом.

2021 год. Я на Корфу. Да, ровно в этот момент сижу под оливой с макбуком на вилле. Обедать ходим в ресторан с террасой и видом на море, там хозяином бойкий греческий дедушка Лапис, он нас уже полюбил, встречает как лучших гостей: «Калиспера! Рюмочку кумкватной настойки, да?» Мои девушки пьют оранжевый аперитив, я пью эспрессо, обсуждаю с Лаписом, как бы нам свежей рыбы купить. Через несколько дней нам в Москву. И эта мысль совершенно меня не пугает. Из Европы я перемещаюсь в Европу. Трезвый.

Зайду в кофейню около дома, где милая девушка скажет: «Рада вас наконец видеть. Вам, как всегда, эспрессо и молоко?» Пройдусь по Большой, допустим, Дмитровке, где мне тоже все рады, даже в меховом салоне. Хотя что я забыл в меховом салоне? Поеду на велосипеде по Ленинскому проспекту, и никто мне не будет истерично сигналить, как это было всю мою юность. Меня пропускают, а не подрезают, демонстрируя «фак» из окна.

Москва на удивление быстро стала Европой. Любезной, тактичной, угодливой. И в чем-то даже комфортней Европы. Взять хотя бы такси — у нас очень быстрое и дешевое такси. В Европе люди на такси каждый день не ездят. А мы все такие на убере-яндексе и еще недовольны, если водитель чуть задержался, сразу об этом в фейсбуке нервно и звонко.

Раньше-то как было? Зумеры о таком и не ведают. Ты, допустим, с чемоданами, тебе в аэропорт или на вокзал. Идешь на улицу, встаешь, смотришь вдаль пытливо. Нету, нету…  О, вот оно, приближается! И огонек зеленый. Удача! Руку поднимаешь, рукой трясешь, руку тянешь словно за милостыней (мы уже забыли этот жест рукой, хотя всю жизнь стояли на обочине с протянутой). За рулем толстомордый дядька, он притормаживает, я просовываю голову внутрь с жалкой улыбкой. Он смотрит на тебя как на вчерашний окурок: «Куда?..  Хм, далековато…  И сколько?..  Не, мало, не поеду». Моя голова еще внутри салона — водила уже давит на газ. Странно, что мне ни разу не оторвало мою несчастную голову.

Теперь водилы как желтые зайчики: «Хорошего дня вам, спасибо за поездку!» Москва отучилась хамить, а мы-то думали, оно вшито в нашу ДНК. Москва научилась улыбаться, хотя казалось, что угрюмые лица приморозились к нам, бедолагам, навечно.

Москва научилась общаться. Я очень люблю шутить с продавцами и официантами. Никто козью морду не строит, типа: «Ой, блин, достали». Шутку поддержит и с ходу.

Как-то я зашел в большой магазин, хотел что-то примерить. Кабинки все заняты. Мальчик-ассистент извиняется: «Придется чуть подождать». А давайте, говорю, их всех на фиг выгоним из кабинок! Мальчик смеется: «Точно, давайте!» Раньше я мог так шутить лишь в Европе. И, кстати, любой бариста в Москве спокойно перейдет на английский, если понадобится.

Возвращение в Москву давно уже для меня не испытание, не закатывание глаз со средневековою мукой: «О, господи, как же обратно не хочется!» Скажем, в Нью-Йорке я не выдерживаю дольше трех дней. Нет, это великий город, но изнуряющий. От людей не укрыться, никуда не свернуть, в метро духота. К тому же он ужасно грязный, куда смотрит Бэтмен, почему не занимается мусором, который повсюду разносится ветром с Гудзона? В Нью-Йорке я вообще начинаю скучать по Москве. По уютной, маленькой, аккуратной Москве, по закоулкам Пречистенки и Замоскворечья, где вечерами совсем никого. Да хотя бы по своему балкону скучаю! За которым яблоня и вечерами поет соловей.

У Москвы только один существенный недостаток. Рядом нет теплого моря. Исправить это уже невозможно, разве только перенести Москву в Геленджик. Хотя зимой там противно. Да и летом противно, кругом «русский шансон», от которого хоть топись в море с запахом пива.

Кстати, о музыке. В Москве словно запретили шансон и прочую муть. Везде звучит что-то приятное, например легкий джаз. Худшее, что можно услышать — советскую эстраду в новиковском «Магадане». Но там и публика соответствующая, им так приятней употреблять водку с кальмарами.

И девушки здесь намного красивей. Особенно близ Патриарших. Впрочем, в Европе теперь живет столько русских девушек, что ясно: Патриаршие разлились широко-далеко. И наших уже не всегда отличишь от голландцев или англичан.

Всем Москва хороша. Лечу обратно и радуюсь. Есть лишь одно уточнение. Так, пустяковое. Когда ты в Европе — новости с родины лучше не читать. Про аресты там, обыски, твиты М. Симоньян. Прикинуться овощем, фруктом, свежепойманной рыбой. Тогда совсем хорошо и уютно лететь обратно в Москву.