Центр Москвы. Понедельник медленно клонится к вечеру. Испепеляющая жара ослабила хватку, но на улице по-прежнему тепло.

Достаточно тепло, чтобы надеть обтягивающее платье на тонких бретельках длиной до середины бедра. И чтобы ощутить, как с неба вас будто высвечивают прожектором — настолько уязвимой вы внезапно становитесь, отказавшись, хотя бы на время, от брюк и оверсайза.

Сперва странноватого вида мужчина в мешковатых шортах и майке-алкоголичке попытался напугать меня на Чаянова. «Бу!» — вскрикнул он, проходя мимо с пакетом, в котором что-то многообещающе позвякивало. Что именно значил этот возглас — восхищение, отвращение или желание познакомиться — я не поняла, но на всякий случай показала ему средний палец.

Дальше, в Весковском переулке, проходящая мимо дама внезапно порекомендовала мне «одернуть платье». Тут, конечно, можно было бы поблагодарить — расценить совет как проявление заботы и, возможно, даже женской солидарности. Но я, которая никогда не скажет незнакомцу даже о том, что у него шнурок развязался, почувствовала, будто тот самый небесный прожектор стал мощнее на несколько сотен ватт. И вместо «спасибо» невежливо промолчала.

Одергивая подол каждые полминуты и нервно озираясь по сторонам, я дошла до Новослободской улицы. И именно здесь разыгралась, пожалуй, самая драматичная сцена во всей этой веренице странноватых эпизодов.

«Ну-ка, пройдись, я получше рассмотрю!» — скомандовал мне прилично одетый блондин на вид лет тридцати, появившись откуда-то сбоку и шагая мне наперерез. «Простите?» — я надеялась, что что-то не так поняла, возможно, он обращался к кому-то за моей спиной. Например, к скаковой лошади, которую намеревался купить. Хотя кто станет продавать и покупать лошадей вечером в понедельник посреди Новослободской улицы? И кто станет с лошадью разговаривать? Вот и блондину явно было не до скачек. «Ну пройдись! Что, тебе трудно? Такая фигура, все прямо идеально! Хочу получше рассмотреть» — продолжал он. Я предложила ему сделать то же, надеясь, что на этом наш абсурдный диалог прекратится. Надежда оказалась тщетной. Он шел за мной все несколько сотен метров до метро «Менделеевская». Затем, когда до спасительного подземелья оставалась пара десятков шагов, поравнялся со мной и, прежде чем навсегда раствориться в толпе, вынес вердикт: «А все-таки ноги у тебя коротковаты!»

В метро я тут же воткнула в уши наушники, так что — слава богам — не расслышала, что сказал мне пожилой южанин, спускавшийся мимо по эскалатору. Кажется, его длина моих ног вполне устраивала — взгляд, которым он меня окинул, был масляным, как блинчик в канун Великого поста.

Вернувшись наконец домой, первым делом я отправилась в душ.

Если вы молодая (то есть в промежутке с 12 и до бесконечности — генетика у всех разная) женщина и живете в Москве, у меня для вас неутешительные новости. В короткой, плотно прилегающей к телу одежде вам тяжело будет пройти даже несколько метров без того, чтобы с вами, выражаясь мягко, не попытались вступить в контакт. Так есть сейчас, так было и десять лет назад.

Подвыпивший гражданин в подземке как-то раз в жаркий июльский полдень поблагодарил меня за то, что я не ношу лифчик. Хуже тоже бывало: грудь могли еще и попытаться потрогать сквозь майку. Если вы никогда не ощущали на себе прикосновение потной ладони незнакомца, который при этом ухмыляется с видом студента-физика, опровергнувшего теорему Ферма, уверяю вас, вы совершенно ничего не потеряли.

Быть женщиной (как вообще, так и женщиной в большом городе) сложно, а иногда вообще с трудом выносимо. Хотя бы потому, что для окружающих вы периодически превращаетесь в объект, в лучшем случае — в домашнее животное. В общем, во что-то среднее между лошадью и самокатом: вас можно оценивать, щупать, разглядывать, пытаться угнать и снисходительно похлопывать по холке. Одежда — просторная, многослойная, скрывающая тело, во многих (увы, разумеется, не во всех) случаях помогает защититься, спрятаться, проскочить незамеченной. Но что делать, если совсем не хочется выбрасывать на помойку короткие юбки и облегающие платья? Ответа, увы, пока нет.

«Я сейчас крутилась перед зеркалом в обтягивающем мини и босоножках. Поняла, что нравлюсь себе, но вряд ли решусь так выйти», — написала мне подруга в ответ на рассказ о моих злоключениях в районе «Менделеевской». Интересно, страшно ли мужчинам выходить на улицу в майках-алкоголичках, шортах и футболках в сеточку? Кажется, не слишком. Поэтому не стоит утверждать, что нам не нужен феминизм.

Фото: кадр из фильма «Блондинка в эфире»