Секс давно прорвался из порнозаповедника в популярную культуру. Повестка стриминговых платформ стала эротически ориентированной: недавно вышел сериал про жизнь полиаморов, жару поддала Гай-Германика с ее вечными изнасилованиями, Сангаджиев дебютировал с историей про интим-работу перед камерой, вот-вот на Kion появится «Жизнь по вызову» про эскорт-рынок. «Москвич Mag» узнал у делающих деньги на интим-услугах в жизни и интернете, как устроена их работа.

«Как я открыл бордель» — рассказывает владелец интим-салона:

— В 2012 году у меня было два салона: один попроще, второй покруче. Сначала я пришел на готовое место — оно досталось мне от прежнего владельца, а потом сам организовал второй. Получилось это случайно: пошел к проституткам в качестве клиента и подумал: а почему бы мне самому такой не открыть?
Как это делается? Если с нуля, то первое — нужно снять квартиру. С этим возникают свои сложности: снимаешь в открытую — сразу трешка не 50 тыс., а цена как минимум в два раза увеличивается. Если молчишь, то риски, как отреагируют хозяева, когда узнают. Скорее всего, выгонят.

Второе — платим милиции. Вопрос решается на уровне разных инстанций, я говорю о том, что было семь лет назад — я платил 50 тыс. с каждого салона в главк на карточку неизвестно кому. Если не платили, то приходила «контрольная закупка», и всех девочек забирали. И участковому 10–15 тыс. в месяц. Однажды у нас сменился участковый, пришел новый, калмык, 22 года, и сказал, что на его территории не будет никаких борделей. Через месяц он уже вовсю пользовался нашими благами, то есть всего за пару недель система полностью поменяла человека.

Девочки — дефицит. В дешевых салонах они нерусские, в более дорогих — в основном славянки или очень красивые из Африки и Азии. Всегда они были совершеннолетними, иначе это очень опасно. В основном девочки находятся благодаря сарафанному радио. Это постоянная текучка, они перемещаются из салона в салон, ищут, где лучше. В недорогом салоне все девочки были больные, отдельные — запущенные случаи. Мы же не в царской России, где, чтобы пойти в проститутки, нужно побывать на приеме у врача. Естественно, нужно пользоваться контрацептивами. Но есть до хрена безумных клиентов, которые хотят всякие штуки без резинки. Постельное белье меняется в зависимости от клиента: если салон дешевый — раз в сутки легко, в чуть подороже убирается после каждого посетителя.

Сезонность есть: летом пусто однозначно, пик — перед Новым годом, весна, осень. А в дешевом всегда сезон: основная клиентура — загулявшие ребята из бара либо гастарбайтеры. Но доходило до того, что они заходили в грязных кирзовых сапогах только ради того, чтобы помыться. Кто идет в салон? В бордель идут все! От примерных семьянинов до сотрудников правительственных органов. Так, у одного из действующих там лиц, тотально известного в городе человека, был фетиш: он раздевался, вставал на ролики, выходил во двор, где девочка брала его за член и так катала. Но у нас не было никаких камер — себе дороже. Шантаж не мое.

Сложно сказать, сколько набегало за месяц. С дешевого салона, где девочки работали по 1300, в лучшие дни — тысяч двадцать. С более дорогого доходило до 80. Из этих денег надо было отдать за аренду, минус милиция и реклама. В конце месяца я клал себе в карман тысяч триста максимум. Если говорить предметнее, доход от каждого клиента мы с проституткой делили пополам: в мой процент входила оплата охраны, рекламы и уборки квартиры. Днем мы работали без охраны, на ночь приходил вышибала — отсекать ненужных, но это не всегда помогало. Если захотят ограбить салон, это всегда можно сделать: выручка тысяч пятьдесят-шестьдесят, телефоны, украшения. Это случалось периодически. Главные процессы в бизнесе — либо крышевание, либо отжатие. Бывали налеты наших дагестанских и чеченских друзей, которые иногда не удавалось пресечь, и тогда начиналось: и отрезание ушей девочкам, и избиение всех попавших под руку. Огнестрела у меня не было, но из травматов, естественно, шмаляли.

Изменился ли я за это время? Нет, у меня с юности спокойное отношение к этому бизнесу, я и женился на проститутке в свое время — нашел ее в салоне. Я понимаю, что все зарабатывают деньги, но в то же время и понимаю, что если девочка решила пойти в проституцию, то это отложит отпечаток на ее личности.

По-моему, проституцию нужно легализовать: очень много гастарбайтеров, многие из них ходят к проституткам — если борделей не будет, то все это выльется на улицу, насиловать будут в разы больше. А если все узаконить, то и доход государству от этого будет, и девочки, и клиенты будут в большей безопасности, и на улицах станет спокойнее.

Ушел из бизнеса я в 2015-м, в конце 2014-го сильно скакали доллар и евро — много гастарбайтеров уехало. Все стало дорожать, милиция — наглеть, девочки пытались легализоваться — пошли в продавцы. Стало совсем нерентабельно. После всего я благополучно уехал в Таиланд на три года, потом вернулся и устроился продавцом в строительный магазин.

«Шлюха не профессия, а образ жизни» — рассказывает Polina Vogue:

— Я родилась в Астрахани, работала в стриптиз-клубе, но без интим-услуг. Высшего образования у меня нет: училась на ихтиолога-рыбовода в колледже при АГТУ, но учеба мне быстро наскучила, и я пошла в стриптиз-клуб — там было гораздо интереснее, и денег я зарабатывала столько, сколько не получал ни один человек в Астрахани. Поэтому учеба в то время меня не очень интересовала, а секс и общение с мужчинами было тем, что у меня всегда получалось лучше всего. Когда я узнала, сколько за это платят, долго раздумывать не стала.

Сейчас я живу в Москве и работаю индивидуально — элитной шлюхой. Но я бы даже не назвала это профессией — это мой образ жизни. Я обожаю мужчин, секс, очень много про него знаю и многое успела попробовать. Моя сфера деятельности — е**тельная, но я приличная шлюха. В сфере интима я с октября 2021 года, но за это недолгое время успела войти в топ-4 шлюх Москвы за 2021 год, отработав всего три месяца. А в этом году вошла в топ-5 среди медиашлюх России.

В ближайшем будущем точно не планирую менять сферу деятельности. Мужчины меня обожают и боготворят, восхищаются мной. У меня большие планы с учетом роста моей медийности, а это ни много ни мало 30 тыс. подписчиков в моем телеграм-канале «Приличная шлюха». Я предполагаю для себя большое будущее в медиапространстве даже когда закончу работать шлюхой. Буду работать, пока не за***т. Мой чистый доход за первый месяц работы составил 1 млн рублей и с тех пор колебался в диапазоне 1–1,5 млн в месяц. В июле я заработала 2 млн. Дальше — больше. У меня почасовая оплата. Час моего времени стоит 40 тыс. рублей. Я работаю исключительно по предоплате. Схема следующая: мне переводят предоплату за встречу, мы договариваемся о времени, мужчина приезжает, отдает мне оставшуюся сумму, после чего начинается сама встреча. Ну а чаевые и подарки от поклонников я не считаю за доход.

У меня нет никакого графика и понятия «рабочий день» — я живу в свое удовольствие: просыпаюсь, когда хочу, иду спать, когда хочу, я не знаю, что такое будильник и слово «надо», я сама себе хозяйка. My pussy — my rules. Читаю книги по психологии, экономике, саморазвитию и бизнесу. Недавно увлеклась криптовалютами, и у меня очень неплохо получается торговать на Binance и FTX. Сериалы я не смотрю — они отнимают слишком много времени, а из фильмов обожаю всю линейку Marvel, фэнтези, фильмы о космосе и романтические картины.

Конечно же, я не стесняюсь своей работы: я горжусь тем, чем занимаюсь. Это приносит мне невероятное удовольствие и кучу денег. А восторженные комментарии и счастливые глаза мужчин, которые провели со мной время, дают мне понять, что я делаю благое дело и дарю мужчинам счастье, которого им так не хватает в обычной жизни.

Мне нравятся все мужчины, которые ко мне приходят. Я непритязательна к их внешности — каждый из них по-своему прекрасен. И при встрече со мной они все как один стараются мне угодить и доставить удовольствие. А хотеть от меня они могут ровно то, что написано в моей анкете. Не более того.

«Я неправильный эскорт, потому что точных сумм никогда нет» — рассказывает гей-эскорт, решивший сохранить анонимность, потому что «мало кто хотел бы рассказывать о себе подобные истории»:

— Мне 28 лет, в эскорте я уже шестой год. Это вынужденная мера: срочно были нужны деньги, плюс отсутствие нормальной работы, образования и опыта в жизни. Работаю я сам на себя, никакой постоянной основы нет — это дело случая. Мне не нравится это дело, но это опыт, который служит поприщем для творчества: я занимаюсь фотографией, а она очень сильно спасает от суицидальных мыслей.

Как меня находят клиенты? Есть множество сайтов, но это уже олдскул, сейчас куча телеграм-каналов. А дальше встреча либо складывается, либо нет. Но я неправильный эскорт, потому что точных сумм никогда нет, сейчас с этим еще сложнее…  Есть определенные типажи, которые всем нравятся, они всегда востребованы: большой член, накаченное тело, — но я вне контекста этой истории. У меня нет четкой позиции по отношению к клиентам: я изначально открыт в плане секса — не страдаю лукизмом и эйджизмом, ко всем могу испытывать влечение, стараюсь во всех находить красоту.

Кто мои клиенты? И би, и геи — самому возрастному было 60. Я бы и с женщинами работал, но без понятия, как выйти на подобный плейс. Эскорт — это игра в рулетку: чаще всего едешь вслепую, не зная, что тебя ждет. Откровенная жесть и грязь вроде жесткого БДСМ точно не для меня. Пару раз меня кидали на деньги, один после последней встречи даже душил. После той драки я установил для себя правило: деньги — вперед.

У меня есть постоянный партнер, раньше я содержал и себя, и его. Теперь мы оба, слава небесам и яйцам, нашли работу. Он не ревнует, но, понятное дело, все это тяжело — всегда переживаешь за любимого человека. Я уже свыкся с мыслью, что это и есть жизнь, а таким образом я позволяю себе выживать и учиться на том опыте, который мне предоставлен.

«Проституция должна быть профессией по выбору, а не по нужде» — рассказывает Юлия Беломлинская, которая работала госпожой в БДСМ-клубе в Нью-Йорке:

— В царской России была черта оседлости, но по желтому билету в больших городах разрешалось жить проституткам. Естественно, евреи, которые хотели, чтобы их дочки поступили на курсы, придумали систему: отправляли девочек в большие города, вписав их в публичный дом проститутками, то есть дав им вид на жительство. И, видимо, поскольку раз в неделю там проходили докторские осмотры, деньги заносились заботливыми родителями хозяйке, жандарму и доктору. Множество таких курсисток-бестужевок числились проститутками. Однажды какая-то семья забыла занести доктору, и вдруг на обходе обнаружилось, что в одном из публичных домов некоторые девушки — девственницы. Пошла волна разоблачений. Это был журналистский хит сезона!

Оперевшись на корни, я, когда мне было 20 лет, попыталась организовать публичный дом для богатых москвичей, но они привели питерских друзей, которые разобрали моих девиц и не вернули их — девушки так и не попали к москвичам. Выяснилось, что у меня брачная контора, а не бордель.

Молодость я провела среди валютных проституток — и страшно им завидовала. Я любила секс с разными мужчинами по тысяче причин, из жалости там, но проституткой быть не получалось. Я чокнутая в любви делать подарки. И в какой-то момент поняла, что я со своей несчастной п***ой — подарок. В меня особенно не влюблялись, но я была милая, вызывающая желание обнять и приголубить. Если намалевать, то могла и вульгарной красавицей стать. Это большое счастье не быть абсолютной красавицей: ни разу в жизни ко мне не приблизился мужчина, для которого я была бы предметом престижа — мебелью, «ролексом» или 600-м «мерсом». А мои подруги попадали к этим подонкам, которые воспринимали их не как личность, а как говорящий кусок мяса. Я не нахлебалась от мужчин.

Когда я приехала в Нью-Йорк в 1989 году, в это время уже существовал секс по телефону, он только начинался. Я пришла к парню, которого звали Славка Бублик, и предложила ему немедленно делать на Брайтоне русский секс по телефону: я написала текст — не могу забыть, как наговаривала ему на диктофон какие-то основные речи. Но он ответил, что это никому не нужно. А я негодовала: «Как?! Старики и школьники! Ты посадишь толстых брайтонских теток — мы будем зарабатывать». Слава Бублик был молодым современным парнем, но уговорить его, а значит, и сделать отдельный эмигрантский секс-рынок, не удалось. Хотя на Брайтоне были проститутки, которые брали фудстемпами, всем это было известно.

И я устроилась работать в модный садо-мазо-клуб. Пошла туда от отчаяния, да и, как мы помним, мечтала быть проституткой всю свою жизнь, но этого никогда не получалось. Я разузнала, что в самом дорогом месте — угол 5-й авеню и 17-й — администратором работает одна русская, и решила, что мне надо бы устроиться к ней на работу. Заведение называлось «Ящик Пандоры»: 200 долларов в час, девушкам — 70. Она взяла меня стажеркой, коей я проработала три месяца, а потом меня вышибли за полную профнепригодность — я плохо говорила по-английски, была неспортивной — еле справлялась с поркой, плюс мне все это не нравилось — я все пыталась давать советы: главная, по прозвищу Рейвин (Ворона), ошиблась, приняв меня по внешности за госпожу — я была носатой брюнеткой.

У нас в «Пандоре» был не эскорт, а садо-мазо. Наша русская мамка считала, что мы делаем великое дело — остужаем пыл потенциальных чикатил. Там было клиентское меню, где требовалось указывать степень желаемой боли (или которую ты хочешь причинить жертве, или которую ждешь от доминатриксы). Как только человек высказывал серьезные намерения, ему выдавали страшную как смерть Эрику-бухгалтершу — ее лупили до синяков, а она получала удовольствие.

Работа была посменной — восемь часов: с 12.00 до 20.00, или наоборот. Ты сидела в зальчике ожидания и ждала, когда тебя выберут по заранее подготовленному портфолио. Но это ужасно не мое…  Да и меня редко брали, при том, что я была хорошенькой, не канала.

Что за мужчины приходили в садо-мазо «Ящик Пандоры»? Разные! Веселые нью-йоркские парни — проводить время, как в старых рассказах Куприна, общаться с девчонками. Первое, что говорилось, когда приходил клиент: «You should know, it is nothing about sex». Все это запрещено категорически, плюс в комнатах установлены камеры — за всеми девушками следят. Но были те, которые договорились, и им позволяли делать минет. Поэтому первый тип — приходили весело тусить или получать от испанских девок минет. У нас работала и замечательная детская писательница, и профессорша, которая собирала материал для диссертации, и девушка-кинорежиссер из Лондона, писавшая в перерывах сценарий фильма, на который она как раз зарабатывала, — очень интересные женщины, а не публичный дом: на нас никто не ложился, не дышал, не целовал — мы только били, лупили и пороли мужиков, а они лизали наши туфли. Совсем другого рода контакт — тогда-то выяснилось, что на контакт обыкновенной проститутки я не способна. Для этого нужен особенный талант специальной любви к людям. А на садо-мазо меня хватило, но потом стало скучновато. Был тип человека «очень большой начальник» — множество из них ходят в садо-мазо: они признавались, что уставали руководить всеми на работе и в семье — им надо, чтобы какая-то женщина дала им возможность скинуть усталость. А третья категория, самая малая группа — настоящие психи, которые прятали глаза. Помимо безумной Эрики жертвами работали маленькие балеринки — их они пугали, немножко шлепали, слегка мучили.

Важно понять одну вещь: там не было угнетенных девиц. До революции люди на заводах тоже были угнетенными — те, кто работал на капиталистического хозяина, не важно, проститутка или рабочий. И сейчас есть такие работники: несчастные девки, которых лупят сутенеры — мы их видим, они стоят на вокзалах. Эта сфера жизни осталась: когда женщина выходит замуж за мужчину, от которого ее тошнит — это тоже проституция. Вы видели этих девиц, которые живут с жуткими пузатыми типами, поместившими их в золотую коробочку? Им можно ничего не иметь в голове, ничем не заниматься. «Претерпевать» тоже форма проституции. А сама профессия вполне теплая и абсолютно благословенная. Я тоже небрезгливая: отлично работала санитаркой — для меня иметь дело с чужим говном — нормальная тема, но я отказываюсь транслировать за деньги сексуальную энергию. А есть женщины, у которых такой талант: фильм порнозвезды Саши Грей очень хороший — проститутки считают себя серьезными социальными работниками, и они не угнетенные, а реализуют свой талант. Все великие люди ходили к проституткам. Это женщины яркие, талантливые, они и в бизнесе хороши, но кто-то все же спивается и сходит с рельсов.

Я вернулась в новую Россию в 2000-м, а в 1990-е вся страна пошла в проститутки. Меня поражает, что памятник челночницам есть, а плечевой — бабе, которая вышла на трассу, чтобы кормить семью и спасать страну, — нет. Это лицемерие. В те годы, устраиваясь секретаршей, девушка автоматически вписывалась в давание шефу и тому, кому он велит. Это отвратительно, но я уже въехала в страну, где женщина выбирала, кем ей быть. И я очень этому радовалась: проституция должна быть профессией по выбору, а не по нужде — она дает возможность реализовать особый талант любви к людям.

«Среди девушек из нашей сферы немало тех, кто имеет высшее образование и опыт работы в приличных местах. Некоторые даже совмещают!» — рассказывает дама полусвета Олеся Леднева:

— Я одна из самых известных дам полусвета в Москве, вероятно, и в России. Я умышленно избегаю цензурного слова «эскорт», так как люблю правду. А правда выглядит так, что я та самая реальная проститутка с конкретным перечнем услуг и ценой за час. Моя известность в сфере связана с тем, что я была первой проституткой, не скрывающей свой род деятельности перед знакомыми и в соцсетях — можно сказать, что на заре инстаграма* я несла в массы информацию, что мы тоже люди и сильно отличаемся от тех клише и шаблонов, которыми нас наделило общество, во многом благодаря СМИ.

В эту сферу я пришла первый раз лет в восемнадцать, будучи студенткой. Опуская подробности, скажу, что это было еще до эры интернета, и я позвонила по объявлению в газете «Московский комсомолец», отлично понимая, что там за высокооплачиваемая работа для девушек. Но долгие годы эта сфера была для меня не в приоритете, а как допзаработок — я окончила универ, нашла работу референта-переводчика в солидной швейцарской компании, потом уехала учиться на второе высшее в Германию, не понравилось — вернулась, жила на содержании, потом надоело, снова нашла работу в офисе — в одной из крупнейших телеком-компаний.

Среди девушек из нашей сферы немало тех, кто имеет высшее образование и опыт работы в приличных местах. Некоторые даже совмещают! Знаю дев, кто, размещая анкету с закрытым лицом, параллельно работает в госучреждениях или в офисной сфере. Итак, мое первое образование — московский педвуз, дневное отделение, поступить повезло на бюджет, так как родители потратили много денег на репетиторов из приемной комиссии. По диплому я учитель немецкого языка, лингвист-переводчик, но работать в школе я не хотела — тогда там очень мало платили, поэтому за огромные по тем временам для простого человека деньги я получила дополнительное образование секретаря-референта в колледже МИДа (тут-то и пригодились деньги от спонсора).

На интим-сайтах я размещалась редко, чаще пряча лицо, а вот на сайтах знакомств я была известна всем — проявляла недюжинную активность и вкладывала средства в рекламу, но все равно — тонны безрезультатных переписок с мужчинами. Однажды наступил переломный момент, было это лет девять назад, я поняла, что репутация порядочной девушки не оценена никем и не принесла мне никакой пользы, кроме разочарований в якобы «серьезных» отношениях, и я решила, что надо делать то, что у меня лучше всего получается — я зарегистрировалась на самом известном в Москве интим-сайте, разместив анкету с ценами и услугами. Да, я тогда еще работала в офисе, поэтому сначала старалась, чтобы меня не узнали коллеги: закрывалась прядью волос и просила ретушеров немного менять черты лица.

Через год меня очень несправедливо уволили из офиса (нашу старую команду невзлюбил новый начальник), и я поняла, что вот он, тот момент, когда можно уже ничего не стесняться и открыть миру всю свою корыстную сущность. Родители мои к тому моменту уже умерли, поэтому стесняться мне больше было не перед кем.

Теперь о моей работе: девушки чаще всего скрывают свои личные данные из соображений безопасности — никогда нельзя афишировать всю информацию о себе клиентам. Мой псевдоним Кудесница леса Олеся был выбран еще в юности, под впечатлением от книги Куприна. Сейчас я уже переросла этот ник, но менять на что-то более солидное не отваживаюсь, так как это уже практически бренд.

Профессиональных примет у нас много. Я стараюсь в них не верить, но, черт побери, иногда работает. Про красные трусы на люстре слышали? Для привлечения щедрых мужчин. Но там есть хитрость — трусишки должны быть немного поношенные. Еще есть примета: если тебя послали на х** от души, то ты обязательно на него сходишь. Получается, обычная девушка обижается, когда ей так грубо говорят, а девушки из сферы радуются, что скоро заработают денег. Еще у нас есть счастливые и несчастливые вещи: вот у меня белая норковая шуба — как ни поеду в ней на выезд, всегда какой-то неадекватный клиент и ситуации на грани рукоприкладства — я, опытная, умею минимизировать конфликт, но факт остается фактом. И сумочка LV тоже притягивает неудачи — клиент не хочет платить, торгуется, требует услуги, о которых не договаривались! А еще у меня есть счастливые трусы, сережки, рюкзачок и пара платьишек — когда я в них, клиент попадается щедрый и несложный в плане требований, позитивный балагур, которому в постели нужно 10 минут без извращений, а остальное время чай пьем и мило общаемся.

С юности я любила книги про Анжелику и фильмы «Интердевочка» и «Красотка» и мечтала стать проституткой, но я была некрасивой и думала, что мне не светит. Вне оплаченного времени я вполне обычный адекватный человек, мне нужен нормальный мужчина, а не извращенец, не куколд, не психически нестабильный. Скажите, пожалуйста, какой нормальный мужчина женится на девушке, имеющей большой стаж в проституции, чье лицо знает вся Москва и не только? Да, есть мужчины, которые были бы не прочь иметь со мной какие-то якобы серьезные отношения, но это нездоровые люди!

Говоря о мужчинах, которые мне платят, нет какой-то общей аналитики. Абсолютно разных соцстатусов и вероисповеданий. Знаете, даже от сайта зависит, на котором реклама — с какого-то больше регионалов, с какого-то юные щедрые айтишники, а с какого-то экономный офисный планктон. Более того, контингент меняется в зависимости от конкретных фото и текста в анкете. Среди моих клиентов и женатые, и холостые, и скромняжки, ни разу не изменявшие жене за долгие годы брака, и кобели, которые постоянно ходят налево, и даже семейные пары. Есть люди состоятельные, топ-менеджеры и акционеры крупных компаний, а есть бюджетники, которые иногда делают себе такой вот подарок — провести время с Олесей…  Я работаю и по ночам тоже: ночью много пьяниц и наркоманов, они часто бывают опасны, но иногда и платят хорошо! Нужны опыт и хитрость, чтобы встреча прошла без негатива. Одна только закономерность замечена мной и моими коллегами: к более юным девушкам ходит больше пожилых мужчин, к дамам 35+ пожилые мужчины заглядывают крайне редко, зато молодых ребят очень много. Это игра в русскую рулетку — мне иногда кажется, что именно это и привлекает мужчин: предвкушение встречи, сценарий, который невозможно предсказать заранее. Я сама люблю эту работу за такой адреналин — каждый раз перед свиданием волнуюсь, как и в первый рабочий день.

И еще про защиту: от лютого гемора (на нашем сленге это в разной степени проблемные клиенты) девушку не защитит ничего. Ошибочно полагать, что опыт, кнопка охраны, шокер или оружие чем-то помогут! Да, я знаю истории, когда помогало…  Но перед матерым опытным насильником, убийцей или грабителем мы беззащитны — скрутит так, что и пискнуть не успеешь, не то что нажать кнопку или вытащить травмат. Не надо думать, что тут все сказочно прекрасно: сняла трусики, полежала, раздвинув ножки, и денежки твои! Я знаю много реальных историй, как калечили и убивали проституток в Москве, да, как правило, этих мужчин ловили и судили (полиция вопреки расхожему мнению работает у нас сейчас неплохо), но жизнь и здоровье жертвам уже не вернешь.

Раньше клиенты у меня были почти каждый день, если и было затишье на неделю, то потом обязательно подворачивался какой-то щедрый «зависальщик», который оплачивал по десять и более часов. Сейчас стало похуже — с пандемией пошел спад, потом вроде наладилось, но волнообразно. Но не подумайте, что это общая тенденция: я знаю девушек, которые именно в пандемию заработали миллионы — у всех разный контингент, это еще и от локации зависит, и от личной ситуации. Вот я переехала в Крылатское, шикарный район для жизни, но звонков почти нет, почему? Может, лето, может, мой маркетинг и реклама нацелены на другую целевую аудиторию, и местных мужчин я не цепляю.

Что мне нравится в этом бизнесе — что тут все зависит лишь от меня. Нет такого, как было в офисе — раз в год общая индексация и повышение: повезло — повысили, не повезло или в бюджете не хватило денег — жди следующего года. Это ужасно демотивирует. А в проституции все зависит только от меня. Сейчас у меня солидный счет в банке, могу даже озвучить — чуть более 5 млн рублей, три квартиры — в Люберцах, на Таганке и в Крылатском (моя недвижка, по самым скромным подсчетам, тянет на 43 млн); в одной квартире я живу, две сдаю, правда, с февраля аренда очень просела, поэтому прибыль невелика — 78 тыс. в месяц, но в случае форс-мажора этих денег хватит на проживание. Ах да, еще BMW посчитать забыла. Я планирую работать и дальше: и в 60 лет на меня будет спрос как среди ровесников, так и среди любопытствующих юных извращенцев-геронтофилов. Буду эксклюзив практически! Планирую зарабатывать еще больше, чем сейчас…  Ой нет, не совсем эксклюзив — зашла сейчас на наш самый известный и активный в Москве сайт интим-услуг и насчитала 36 анкет дам 55+ (если кому интересно, средняя цена — 3 тыс. рублей в час, но есть и дамочки за 10 тыс., такие стильные и сочные).

С детства я была скромная, не верила в себя, не пользовалась особым успехом у мужчин, не умела отстаивать свои интересы и говорить «нет». Но эта профессия учит самоуважению и здоровому эгоизму. И да, я не стала более цинична, но я научилась фильтровать людей на тех, кто достоин хорошего отношения и помощи, и тех, на кого бесплатно не потрачу ни минуты своего времени.

Диана Chaturbabes, автор телеграм-канала о вебкаме, модель — о том, как устроена виртуальная сексуальная жизнь:

— Я основательница одного из самых крупных каналов про вебкам и адалт (сайты для взрослых) в России и, если позволите, буду высказывать только личное мнение, основанное на собственных наблюдениях. Это важно уточнить, потому что под условным ООО «Вебкам» мы подразумеваем десятки тысяч секс-работников, парней и девушек, трансов, небинарных персон, пожилых людей — в целом это очень большое и скрытое от глаз обычных людей сообщество. Как давно эта культура в России? Фотки из наших вебкам-студий есть даже 2003 года. Просто технологии были так себе, да и в доступе только зарубежные форумы, поэтому скорее вебкам был игрой для самых азартных, да и еще и имеющих компьютер.

Как попадают в вебкам? Единственное требование — вы должны быть старше 18 лет, это все. На самом деле, чтобы понять, что такое вебкам и с чем его едят, вам нужно представить себе человека, который заводит ютуб-канал в мире, где ютуб-блогеров не уважают. Сколько блогов на ютубе? Про что там рассказывают? Если ввести правильный поисковый запрос, то можно прогуляться от мукбангов до бьюти-блогов, от primitive technology до naked yoga. То же самое царит и в адалте: вам не обязательно быть конвенционально красивой и вообще женщиной и необязательно раздеваться. Но при этом мы живем в мире, где миллионы просмотров на ютубе соберет скорее попкорн-трэш-контент. Точно так же в адалте: вы, вероятно, заработаете популярность, будучи молодой и худой, с фарфоровой кожей и светлыми волосами. Жизнь жестока.

Если кто-то целенаправленно хочет пойти работать в студию, обычно он забивает слово «вебкам» в гугл — и вуаля. Нужно понимать, что рекламные слоты в гугле проплачиваются самыми крупными (и не всегда самыми хорошими) студиями. Часто девочки попадают на форумы русскоязычных моделей типа webmodelki — там уже есть шанс узнать реальные отзывы на студии и не попасться на обман или харассмент. Но чаще девушки даже не знают про вебкам и не думают про него (за исключением тех, кто живет не в Москве, а именно в Петербурге, где процветает культура вебкама и порно), поэтому их приходится хантить и искать вручную: в ВК, тиндере, телеграме, на hh.ru и в прочих группах поиска работы.
Вебкам-моделями становятся, чтобы заработать денег. Если посмотреть на это с другой стороны: стеклянный потолок, проблематика женской гендерной социализации, общая незащищенность женщин в России и СНГ, финансовый кризис в стране, карантин, незащищенность по ТК РФ, проблемы со здравоохранением (некоторые модели собирают родственникам или себе на лечение, которое не могут получить бесплатно), невозможность арендовать или купить свое жилье в ипотеку. Для девушек от 18 до 30 лет это все часто оказывается абсолютно недоступно, даже с высшим образованием женщины получают копейки. Зачастую родители не обеспечивают дочерей жильем (привет, ЖГС), рассматривая только вариант «выйдешь замуж — переедешь к мужу», поэтому впишу сюда патриархат и не прогадаю.

Обычно когда модели вкатываются в вебкам, они даже гуглить не умеют, не изучают все риски, зачастую это эмоциональное решение. Если бы адалт не был стигматизирован, то Skillbox уже выпустил бы курсы, но пока эту функцию взяла на себя я. Тем не менее в основном путь моделей идет через студии. Защита личных данных — вещь необходимая для любого человека, не только для секс-работниц. Обычно моделей сливают всякие неравнодушные (читать: «ущемленные») мужчины и требуют деньги за удаление или за то, чтобы не разослать это всем родственникам. Я в таких случаях всегда успокаиваю моделей и объясняю, что платить шантажистам категорически плохая идея и про ее голые фотки все забудут уже через пару недель. И так и происходит. На самом деле всем вокруг плевать, чем ты занимаешься и как ты выглядишь голым, а страх, что это увидят, иррационален. Это касается и секс-воркеров, и звезд, у которых взломали iCloud, и даже рядовой студентки, которую слил ее бывший. Слатшейминг — это плохо в любом виде, и лучшее, что женщины могут сделать — бороться с ним, а не стыдиться.

В вебкаме модели зарабатывают от нуля до нескольких миллионов. Многие приходят и уходят ни с чем. Выясняется, что это настоящая работа, где нужна дисциплина и нужно думать, а не только показывать гениталии. Возьмем опять пример с ютуб-блогером. Как далеко он зайдет, ненавидя то, что делает, и свою аудиторию? Я думаю, тут понятно, что основное отличие онлайн-секс-работы от офлайна — быстрая возможность ограничить нежелательные контакты. Если модель знает, где кнопка ban и имеет простейшее понимание собственных личных границ, ей и не придется чувствовать презрение. Каждая модель учится личным границам в вебкаме гораздо быстрее, чем в реальном мире. Многие только там и научились.

«Бывали дни, когда я ничего не зарабатывал. Бывало, по несколько тысяч» — модель вебкама Гора, который после эротических стримов пошел работать в новости на федеральном канале:

— Достаточно большое количество моих друзей было задействовано на студиях, поэтому время от времени меня туда зазывали знакомые, зная о моей раскрепощенности в отношении к сексу. Вебкам мне не виделся чем-то, выходящим за рамки.

Конкретно в тот раз, когда я попал на свое первое рабочее место, мой друг менял работу и при мне звонил и выяснял детали, после чего предложил пойти на собеседование и мне. Чисто из интереса. Тогда я находился в поиске работы. Я только окончил журфак и, хотя опыт работы по специальности у меня был, все же хотел найти что-то более подходящее, чем написание новостей на ставке. Плюс я хорошо выглядел, но никак не капитализировал этот момент. Поэтому стал рассылать фотографии по модельным агентствам. Да и у моего партнера был опыт в вебкаме — он спокойно относился к моей деятельности.

О каких суммах шла речь? Слушайте, это тяжелый вопрос. Зависело от того, в каком месте ты работаешь. У меня была хорошая студия — модели полагались 60% от всего заработанного за стрим. Однако на каждом сайте (я работал на трех разных) своя внутренняя система отчисления, которую при выводе сначала переводят в доллары и только после этого — конвертация в рубль. Пока у тебя новый аккаунт, первую неделю ты в топе — это промовремя. Тогда ты зарабатываешь больше. Бывали дни, когда я ничего не зарабатывал. Бывало, по несколько тысяч. Зависит от того, насколько быстро раскручивается твой аккаунт, как много у тебя «постоянников». Мне хватало на аренду жилья, на то, чтобы затариться в магазине, и на покупку вещей специально для стрима — я пытался каждый день появляться в разных образах.

Не помню конкретно первый стрим, но помню, что я постоянно слушал «Убийц Crystal» (группа с текстами в духе «Барто», например «мой барыга красивый, как Кришна»), что довольно необычно для веб-комнаты с эротическим подтекстом, ведь обычно люди ставят музыку, располагающую к сексу. Еще помню, что в первые рабочие смены мне написали в ВК, что мой прямой эфир снимали и скинут моим родственникам, вымогали деньги, но я сказал, что мне плевать — могу первый это сделать. Поэтому человечек по ту сторону быстро ретировался. Типичный способ покошмарить молодых моделей, которые могут в ужасе отдать свой первый заработок проходимцу. Вообще если где-то появляется видео с тобой, всегда можно пожаловаться в поддержку.

Не думаю, что стоит стигматизировать эту сферу. Ничего страшного тут нет. Страшное — недомолвки и говорить про это шепотом. Нужно просто быть готовым к профессиональным рискам. Самое страшное — это работать, если тебе это не нравится. Если для тебя это лишь способ получить пару монет, то работа будет внутренне тебя разрушать, как и любая нелюбимая работа. А это будет влиять в том числе на то, сколько денег ты зарабатываешь. Это может повлиять и на твои сексуальные отношения с партнером, когда секса не будет, потому что либидо выплеснулось. Поэтому объятия — банальный и довольно частый максимум при таких условиях.

Но я завязал с вебкамом, потому что захотелось других, больших денег. Хотелось попробовать себя в эскорте, я даже изучал анкеты на одном из подобных сайтов, чтобы себе правильно выставить ценник. «Час» и «ночь» — там такие категории. Но анкету так и не довелось отправить, поступили более интересные предложения. Наверное, каждый должен оказаться на подобном распутье, чтобы выбрать жизнь от обратного содержанию. После того как маятник последний раз качнулся в этом направлении, я нашел работку на федеральном телеканале. Новости, куда я не хотел, но деньги были выше, чем в вебке, и ощущалась независимость от чужого настроения.

____________________________________

*Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ.