Все началось с увлечения графа Николая Румянцева историей и старинными трактатами.

Граф был сыном знаменитого фельдмаршала Петра Румянцева-Задунайского, славного победителя турок и одного из богатейших людей страны. Юность и молодость Николая прошли во времена Екатерины II, которая не жаловала ни отца, ни сына Румянцевых. Николай, получивший в Европе отличное образование, избрал дипломатическое поприще и числился при Малом дворе, то есть при будущем императоре Павле I.

Серьезных дел Екатерина Румянцеву не поручала, что позволяло ему предаваться любимой истории и книгам. Впрочем, граф имел репутацию человека дельного и как полномочный посол при Германском сейме выполнял щекотливые поручения российского двора, например искал невесту для наследника Александра Павловича. Так как невеста для будущего императора нашлась удачная, с воцарением Александра I в 1801 году уже немолодой Румянцев входит в настоящую силу. Сенатор, главный директор водных коммуникаций (ему мы обязаны Обводным и еще с пяток каналами), министр коммерции, министр иностранных дел в разгар наполеоновских войн в Европе и, наконец, государственный канцлер — неплохая карьера.

Но дело было не в карьере, а в служении отечеству. Именно Николай Румянцев отправил в кругосветку экспедицию Крузенштерна и в том числе знаменитого по спектаклю «Юнона и Авось» Николая Резанова. Именно он присоединил Финляндию к России и сделал так, что за сто лет финны ни разу не восставали против русского владычества. Когда в 1812 году Наполеон вторгся в Россию, убежденного франкофила Румянцева постиг удар. Все обошлось глухотой на одно ухо, но Румянцев решил просить отставки.

С 1814 года он полностью поглощен делами будущего музея, который мечтал создать всю жизнь. Двадцать восемь тысяч томов, завещанных отечеству, были просто ерундой. Главным в его коллекции было 710 рукописей и 1000 географических карт. Историк Ивановский писал: «Многим из современников графа казалось странным, что государственный канцлер, столь близкий Государю сановник, столь богатый вельможа, дорожил клочками едва удобно разбираемых бумаг, собирал обрывки пергаментных переплетов и разных харатейных листков, на которых значились слова, мало кому понятные. Но именно эти самые листки и клочки увековечили имя Румянцева, и кто из его современников мог подумать, что из клочков древних рукописей он составит величественное здание, которое просветит отечественную историю и составит несокрушимый памятник его имени».

После смерти графа в 1826 году его брат Сергей передал коллекцию «на пользу отечества и благое просвещение». Так в Петербурге в особняке на Английской набережной появился Румянцевский музеум.

Однако все получилось очень по-русски. Музеумом после смерти отца-основателя никто не занимался. К 1853 году у сокровищ Румянцева было всего 722 читателя. В итоге директор Императорской публичной библиотеки Модест Корф отправил в Московский учебный округ записку о бедственном положении музея. Попечитель округа генерал Исаков внял, и в 1861 году музеум отправили в Москву. К моменту переезда библиотека насчитывала всего около 35 тыс. единиц хранения. Москвичи отнеслись к делу серьезно. Московский генерал-губернатор Павел Тучков лично призвал горожан участвовать в создании «Музея наук и искусств», который открылся 1 июля 1862 года. В итоге библиотека за первые полтора года в Доме Пашкова разрослась до 100 тыс. единиц хранения, приняв в себя более 300 книжных и рукописных коллекций. Современный фонд Российской государственной библиотеки, с 1925 по 1992 год называвшейся Ленинской, составляет уже 47 млн единиц.