Католической церкви в России всегда было трудно. После официального крещения Руси латиняне сюда приезжали часто, а небольшие католические общины на Руси существовали с ХI–ХII веков.
Московиты приглашали латинских мастеров и вели торговые дела с итальянцами и немцами, но всегда жестко пресекали попытки Рима расширить за счет Руси свою зону влияния. Никаких крестовых походов на Русь Ватикан не предпринимал. А вот латинский северо-восток Европы (тевтоны, ливонцы, поляки) грозил русичам несколько столетий. Смута, войны с Речью Посполитой и шведами привели к тому, что за исполнение любого католического обряда на Руси можно было загреметь на Соловки. Все изменилось при Петре I. Католикам разрешили исполнять обряд, но строго запретили перекрещивать православных в свою веру.
Когда после разделов Речи Посполитой к России отошли традиционно католические земли, а на Волгу хлынули немецкие переселенцы, число католиков стало множиться. Мудрая Екатерина II тут же издала указ о том, что все распоряжения Ватикана в России должны согласовываться с местными властями. С ее же изволения была создана первая католическая епархия — Могилевская. С тех пор стратегия российских властей в отношении католиков определилась: общаться, учиться, но близко к традиционной вере и власти не пускать. Католичество было в моде у просвещенного дворянства и ассоциировалось с вольнодумством.
Весь ХIХ век судьба католицизма в России зависела от поляков. Как только восставала Польша, на западе империи начинались репрессии. Потом мирились, потом опять ссорились. Кстати, браки между католиками и православными разрешались, но при условии, что дети будут крещены в православии. К 1917 году в России было 1,16 млн католиков и 400 священников.
После декрета «Об отделении церкви от государства» (1918) католиков постигла та же участь, что и православных: церковная собственность национализировалась, священники преследовались. К 1935 году в СССР осталось только 16 католических отцов и два действующих храма — в Москве и Ленинграде.
После распада СССР Ватикан установил дипломатические отношения с Россией, и к концу 1990-х годов в стране уже было четыре Апостольские администратуры. Однако теперь препятствия католикам чинили не светские власти, а РПЦ, опасавшаяся прозелитизма. Увы, католицизм с его сдержанной эстетикой и готовностью к переменам до сих пор вызывает у православной общественности все те же подозрения в вольнодумстве. Чтобы хоть как-то смягчить гнев РПЦ при назначении епископов, администратурам давали вымышленные названия. Например, архиепископ-митрополит Москвы Тадеуш Кондрусевич звался архиепископом Иппона-Зарита. Епископ Самары Клемент Пиккель был епископом Кузиры. Так католические отцы избегали слов «Московский» или «Самарский».
В 2002-м папа Иоанн Павел II счел, что положение католиков в России настолько упрочилось, что пора восстановить епархиальное управление. Так в России появились четыре католические епархии: Божией Матери (Москва), св. Климента (Самара), Преображения Господня (Новосибирск), св. Иосифа (Иркутск). Слово «Московский» по-прежнему не используется. Однако Московский патриархат не удовлетворился такой деликатностью католиков и выразил официальный протест. По Москве прошли антикатолические митинги. «В те месяцы мы жили как в сказке советского писателя о Мальчише-Кибальчише — “нам бы только день простоять и ночь продержаться, и придет подмога”», — позже говорил о событиях февраля 2002 года главный редактор католической газеты «Свет Евангелия» Виктор Хруль.
Итогом этой борьбы стала высылка из страны нескольких католических священников и епископа без объяснения причин. Католики многое потеряли после февраля 2002 года, но их присутствие в России с тех пор освящено Святым престолом. «Это было время свободы, время напряженного, но открытого разговора с православными собратьями, время, когда мы не боялись, не упаковывали благовестие в пределы церковной ограды, — говорил Виктор Хруль. — Мне кажется, что и сегодня лучший совет для католиков на вопросы о миссии Вселенской Церкви в России — это призыв блаженного Иоанна Павла II: “Не бойтесь!”».