У модных баров и ресторанов в Москве есть один общий недостаток: желание казаться чем-то, чем они не являются.

Разрекламированный Bambule до комичного претенциозен в своей берлинскости, а недавно открывшийся ресторан Blanc, претендующий на расслабленную полубогемную атмосферу, вызывает, как сказал бы Селин, лишь ощущение отчаяния в виде кофе со сливками. Но в Москве еще можно отыскать заведения, равные самим себе, обаятельные в своей простодушной честности.

Недавно я случайно оказался в баре River Side, партизански спрятавшемся в одном из переулков Красной Пресни. Первое и главное впечатление: здесь попадаешь прямиком в 90-е годы. Протертые кожаные диваны, аквариумы и обстановка самым очевидным образом заигрывает с морской тематикой: барометр рядом с баром, колокол, корабельные пушки над стойкой, крафтовое пиво «Шкипер». Будто вырванные из стихотворения Саши Черного, две искусственные пальмы скучно сохнут рядом со столами. В углу находится диджейская будка — не пульт и опенспейс вокруг, а именно будка с дверцей, как бы отгораживающей его величество диджея от угорающего танцпола (я и сам в такой играл в начале нулевых в клубе Taxman). Впрочем, диджеев нет, никто специально музыку не ставит, рассказывает бармен, и я все больше проникаюсь симпатией к этому месту. Рядом с баром стоит стол для игры в пул, 50 рублей, жетон надо аккуратно вставить в паз. Кофемашина Astoria очаковских времен. Бармен советует обратить внимание в меню на стейк из мраморной говядины. Недоумеваю про себя, зачем он здесь. Стейк приносят на тарелке, сделанной из вулканического камня, которая стоит примерно 15 тысяч рублей. Теперь все сходится, это знаменитое «с понтом под зонтом» из 90-х. Сюда можно прийти со своим алкоголем. Берешь из магазина бутылку крепкого, а закусываешь с тарелки из вулканического камня, charmant.

У меня не оказалось с собой сигарет, у моего приятеля тоже. Бойкая официантка, услышав это, говорит, что может сходить за сигаретами в ближайший магазин, никаких проблем. Робко отдаю ей деньги и пытаюсь понять, в каком городе я вообще нахожусь.

Заказываю хреновуху (100 руб.) — бармен достает бутылку виски и наливает из нее. «Мы тут сами ее делаем», — объясняет он. Спрашиваю, давно ли они открылись. Ответ обжигает, как глоток терпкой хреновухи: бару — 24 года. Невзрачный прекрасный призрак из 90-х вдруг становится уникальным. Москва — город без истории, все постоянно меняется (даже вместо новой плитки появляется еще более новая), заведения с десятилетним стажем можно посчитать на пальцах одной руки, а после трагического закрытия «Рюмочной» на Никитской казалось, что могикан и вовсе не осталось. И тут всплывает этот старый фрегат — точнее, он и не тонул, а 24 года скромно стоял на причале — выглядящий столь же типично для 90-х, как и необычно для дня сегодняшнего. Бар, никак себя не презентующий, соседствующий с растусованной Трехгоркой, похожий на те душные берлинские кабаки, в которых сидят не панки, джанки и туристы, а обычные великовозрастные берлинцы, предпочитающие пиву шнапс.

Бармен молод и доброжелательно-спокоен: Артур, Женя, очень приятно. Женя рассказывает, что приехал в Москву два года назад из Донецка. По профессии он металлург, но пока не может здесь устроиться работать на завод из-за паспорта. «А что с ним?» Женя говорит, что у него паспорт ДНР. Я изумленно прошу показать, но он с собой его не взял. То есть и не российский паспорт, и не украинский, а документ, действительный в никем не признанной республике, где идет война. Устроиться на работу в России с ним практически невозможно, а вот жениться легко, что Женя и сделал (правда, уже разводится). Мы начинаем говорить с ним о политике, взгляды наши расходятся, но напряжения не возникает, да и, кажется, любой конфликт здесь моментально снимается божественной хреновухой. Мне приходит мысль, что Женя органично вписывается в этот бар, их объединяет принадлежность к неопределенности (прошлого и настоящего), они оба как будто бы не вписываются в современную Москву.

Я курю, играю в пул и чувствую себя удивительно комфортно в этом странном месте, на каком-то чудом уцелевшем корабле во время московских градостроительных бурь. Все здесь старо и угловато, тренды надежно притоплены, но у бара есть атмосфера, неподдельный шарм, не искусно созданный, а естественно образованный из пены минувших дней. Сюда не приходят за изысканной кухней, диджей-сетами и геотегами, но здесь можно легко (и недорого) почувствовать себя самим собой, просто потому что всем вокруг наплевать, как ты выглядишь и что собой представляешь. Это как-то не по-московски, верно? Скорее, по-берлински, но тссс, не говорите этого посетителям Bambule.

Фото: riverside.ru