Вампиры, злые небоскребы и самокатное безумие: что новое поколение писателей думает о Москве?

Один из главных трендов в современной русской литературе — персонажи должны жить и страдать на фоне городов России-матушки. Ладно, страдать в романах не обязательно, однако читатель уже не хочет летать на далекие планеты, посещать непохожую на нас Африку или спасать выдуманные волшебные королевства от гибели. Людям стало важно чувствовать сопричастность и видеть знакомые ему поля, дома и «Пятерочки».

Такая тенденция радует, но есть нюанс. Почему-то самым ярким местом действия для литературных произведений принято считать Петербург. Возможно, дело в ауре таинственности, которую создали писатели Золотого и Серебряного веков. Пушкин, Гоголь, Достоевский, Ахматова, Хармс — все они пестро представляли Северную столицу и будоражили умы. Из-за чего нынешние начинающие писатели все как один строчат тонны рассказов, где действие разворачивается в Петербурге. Уже тошнит от «мистических колодцев», «вечно серого неба», «меланхоличных желтых домов». Особенно от оживающего Медного всадника. Похороните его уже, боже мой.

К счастью, в последнее время современные популярные писатели все чаще выбирают Москву. О чем же они пишут?

О многострадальной Москве

Москва — это ипотека, вот главный постулат современных романов в жанре реализма. Самая больная и обсуждаемая тема для читателей, даже для тех, у кого есть собственное жилье. Герои в книгах ищут способ жить счастливую жизнь в условиях тотального напряжения. И дело ведь не только в том, что ипотека съедает большую часть бюджета. Пусть модные диагнозы вроде депрессии и биполярного расстройства часто просто фарс, сложно поспорить, что люди на фоне перегретой российской экономики морально истощены.

Так, вопрос о «заболеваниях большого города» поднимается в «Голоде. Нетолстый роман» Светланы Павловой. В привычном опенспейсе креативного агентства Лена пытается безуспешно впечатлить начальницу-грымзу. Зарплату она вкладывает в ипотеку квартиры за МКАД, хотя сама пока живет в центре. С мужчинами встречается, только чтобы заполнить зияющую дыру в груди, но это не помогает. Казалось бы, что нового можно сказать о булимии и современной карьеристке-неудачнице типа Бриджит Джонс? Но все исполнено в лучших традициях классической русской литературы: страдания-страдания-страдания. Только на фоне Москвы, которая заставляет современного горожанина все равно двигаться и что-то делать.

Москвичи не могут себе позволить лежать на диване, как Обломов. Это вопрос выживаемости. И, безусловно, характера: кто не может — уезжает. Пожалуй, этим Москва больше всего и привлекательна. Забрось персонажа сюда и просто смотри, что с ним будет. Даже особо ничего делать не надо. Так и поступил Иван Шипнигов. Просто подглядел за охранником обувного магазина, охотником за скидками, профурсеткой-продавщицей, филологической девой с Достоевским под мышкой и одиноким пенсионером — и написал роман «Стрим».

Шипнигов наглядно показывает, как Москва сжирает людей. Героиня переживает крах личности из-за потери ребенка…  верхом на самокате. Натурально сцена из артхауса. Наташа мчит по набережной, ее волосы развеваются, она наслаждается легким ветерком с Москвы-реки. Мы читаем ее мысли, но толком ничего не получается понять, потому что они сбивчивы и спутаны — девушка перескакивает с одной темы на другую, несет чепуху, хотя героине это совершенно не свойственно. И по отдельным словам и ключевым фразам читатель начинает понимать, что произошло: она беременная упала на самокате и потеряла ребенка. И теперь обезумела. А Москва спокойно смотрит на очередную сломанную жизнь, подбрасывая на тротуар побольше самокатов.

О Москве как рассаднике фантастических тварей

Пусть читатели больше не хотят далеко улетать с Земли, но им все еще интересно подглядеть, как волшебные существа мимикрируют под обычных людей в соседнем подъезде. Гендиректор издательства «Эксмо» Евгений Капьев в рубрике «Что читает Москва?» о самых популярных книгах за неделю регулярно выделяет по три и более фэнтезийных романа. Русалки, оборотни и вампиры поджидают случайных путников в подворотнях и скверах, канализационные люки скрывают духов-призраков и леших, а в метро помимо мутантов встречаются говорящие коты. Все это в топе продаж сетей «Читай-город», «Московский дом книги» и «Республика», а также магазинов «Москва», «Молодая гвардия» и «Достоевский».

Москва в произведениях жанра фэнтези контрастная. Есть светлая часть — заполненные людьми Пятницкая, Тверская или Арбат (Старый или Новый — не принципиально). Но стоит свернуть с, например, Мясницкой, как ты попадаешь в таинственный Кривоколенный переулок, где тебя встречает совершенно другой, темный город. Ведь там в любой момент может появиться ведьма и напоить тебя запретным зельем в баре «Свобода» или вампир, вываливающийся в ночи из «Широкой на широкую».

«Москва и мертвичи» Андрея Полякова, возможно, не самый выдающийся роман, но крайне любопытный. Я давно не встречала писателя, который так любит Москву! Настолько любит, что это идет почти в ущерб сюжету. Иногда куски описания закоулка или района резко врезаются в повествование, заставляя томиться в ожидании продолжения расследования главной героини, что для детектива почти непростительно. Бесило ли это? Нет. Параллельно с чтением я заходила в «карты» и гуляла, узнавая новые стороны привычных улочек. И теперь, ныряя во дворы Садового, я думаю, что пока нечисть скрывается от меня, но я-то знаю, что ведьмы хорошо просматриваются со Спасской башни: этакий российский аналог Ока Саурона.

О месте счастья и любви приезжих в Москве

Но есть и другая Москва. Маленькая. Романы о ней соответствующие, сохраняющие эмпатию и наивность. С дворником Авазом, который начинает с пяти утра мести тротуар. С соседкой тетей Светой, которая сидит около подъезда с кофе в руках, но бросает наслаждение субботним утром, чтобы помочь донести коляску. С тучным Андреем из второго подъезда и его толстой собакой Жужей, которая непременно бросается облизывать каждого, кто ненароком посмотрит в ее сторону. С шумной детворой, играющей на площадке в салки или казаки-разбойники. Да, это мой дом.

У Наринэ Абгарян в романе «Понаехавшая» главная героиня, сбив дыхание о московские сквозняки и углы чужих квартир, вдруг находит опору в тех, кого часто принято проклинать — бывших работодателях. Оставив работу няни, она получает не множество упреков в свой адрес, а искреннюю благодарность и подарки. Несмотря на бытовые сложности, она сохраняет оптимизм и жизненную стойкость благодаря поддержке новообретенных друзей — буквально я лет десять назад. Сижу плачу от ностальгии.

В романе «Желчный ангел» писательница Катя Качур в одном районе переплела судьбы соседей, которые даже не были друг с другом знакомы. Обеспеченная гадалка прониклась историей любви до гроба старого ювелира и буквально спасла его от вечного одиночества. Простой, но добрый парень сумел добиться девчонки, в которую был долго и тайно влюблен. Весь двор наполнился смехом долгожданного малыша женщины, которая не могла забеременеть много лет.

Москву давно клеймят городом жестоким и равнодушным. Особенно громко те, кто сюда только что приехал. Им, как правило, хватает пары поездок в метро и двух очередей в поликлинике, чтобы оставить гневный отзыв в «картах», мол, люди здесь фальшивые, грубые и чужих не жалуют, даже своих. Но новое поколение писателей — ироничных и трезвых — будто взяли на себя миссию этот миф развеять.

Их истории не прячут сложностей, наоборот, предупреждают о них, порой довольно откровенно. Но все же больше романтизируют, чем пугают. Это в каком-то смысле эмоциональные путеводители: не для тех, кто приехал с настройкой на режим выживания, а для тех, кто не хочет сразу скатиться в нигилизм, но и потерять иллюзию боится. В их Москве можно споткнуться, обжечься, остаться без работы — и все равно в итоге не пожалеть, что остался.

А если где-то в Москве и правда трава зеленее, то, возможно, это просто взгляд стал мягче.