Я живу на Мясницкой, 22. И в детстве наша соседка, театральная актриса Лариса Станиславовна, такая интеллигентная бабулька, рассказывала мне страшную легенду о Черном коте, который бродит у нас по Мясницкой. Я очень боялся засыпать по ночам, мне казалось, что все эти шорохи, которые во дворе слышны, как в колодце, с эхом, издает этот самый страшный Черный кот. Когда я подрос, я узнал, что, оказывается, Черный кот ходит в районе Патриарших, а не у нас. Кстати, никогда коренные москвичи не называли Патриаршие пруды Патриками. Но они еще в XIX веке рассказывали историю о толстом черном коте-приведении, который выходит из стены дома №4 по Большому Афанасьевскому, не торопясь пересекает переулок и входит в стену противоположного дома. Всегда по нечетным числам, то ли два раза в месяц, то ли чаще. Мнения расходились. И легенда со временем менялась. Черный кот начал появляться из стены уже на Тверской, потом из стен и из подворотен на Пушкинской и на Маяковской. А потом и у нас на Мясницкой, причем наш появлялся из подворотни ровно в полночь и не обращал внимания на четные и нечетные числа.

Призрак черного кота — один из самых известных призраков Москвы и, если не ошибаюсь, единственный из московских призраков, занесенный в Международный справочник привидений.

Теперь кота я уже не боюсь, но с возрастом мне часто стала мерещиться фигура Ларисы Станиславовны, что-то напутствующей, объясняющей мне, как жить, вернее, как доживать. Она была из дворянок. Жили мы тогда все в коммуналках, но раньше-то наш дом был очень крутым. В начале XVIII века территория принадлежала графу Мусину-Пушкину, князю Юсупову и полковнику Свечину, потом вдове известного историка Татищева, князьям Трубецким, потом владельцы менялись несколько раз. После московского пожара 1812 года, во время которого здания не пострадали, новый владелец генерал-лейтенант Хомутов сдал строения Купеческому клубу. Потом купец 1-й гильдии Сытов открыл здесь фабрику парчовых тканей и магазин. Сытовы были известными московскими купцами, они активно инвестировали в недвижимость, их доходные дома стали важным вкладом в развитие архитектуры.

В меблированных комнатах по Мясницкой, 22, проживали профессор Александр Артари, этнограф и историк Эварницкий, актеры Красовский, Петкер, Яншин, Соковнин и Грибов, семья актрисы Максаковой, художники Горский и Новиков. В 1930-х годах к дому пристроили два этажа, смонтировали балконы и заново облицевали.

Вообще в нашем районе жили очень многие знаменитости — в соседнем доме в Кривоколенном переулке жил Георгий Вицин. Там же в доме №14 в 1920-х годах находилась редакция журнала «Красная новь», в котором  работал Максим Горький, здесь бывали Анна Ахматова и Владимир Маяковский. В доме №10 находилось литературное кафе-клуб «Билингва», где проходили литературные вечера, концерты и кинопоказы. Мясницкая, 24с — это доходный дом Строгановского училища технического рисования (1904–1906, архитектор Федор Шехтель).

Сытову, кстати, принадлежал не только наш дом, а еще несколько зданий во дворах. В частности, дом №5 по Кривоколенному. Как раз о нем Жеглов говорит Шарапову в «Месте встречи изменить нельзя»: «… И то, что в паспорте у него не написано, что он бандит, а, наоборот, написано, что он гражданин…  Живет по какому-нибудь Кривоколенному, 5…  Прописка у него имеется. Так что возьми его за рупь за двадцать».

Вот так и живем — в историческом окружении. Хотя теперь ни одной коммуналки в нашем дворе не осталось. Квартиры купили богатые люди, многие куплены под офисы, наше здание вообще все почти целиком. Но все же некоторый колорит старой Москвы остался. Можно пожарить шашлык во дворе или посидеть вечером посмотреть на звезды.

Игорь Кустодев, читатель «Москвич Mag»

Если вы хотите стать героем этой рубрики и рассказать о своем виде из окна, напишите, пожалуйста, Наталье Журавлевой: nrobertova@mail.ru

Фото: Игорь Кустодев