Безмятежность, скука, удовлетворенность. Такими словами можно описать не только пятничный рейд по московским барам, но и прогулку по благоустроенным этим летом набережным: Нагатинской, Новоданиловской, Даниловской, Павелецкой, Дербеневской и Шлюзовой.

Конечно, гулять по ним можно было и до благоустройства, но на этом участке береговой линии большинство горожан предпочитали перемещаться на транспорте. Сейчас же, судя по бравурному тону новостей, прогулка здесь становится удовольствием, растянутым более чем на 10 км. А самые выносливые могут отправиться в путь с Коломенской набережной (тоже благоустроенной), перейти Нагатинский затон по открытому год назад изящному мосту, дойти до Нагатинской набережной и в конце концов догулять по бережку до Воробьевых гор, а то и дальше.

Надо признать, что восторги по поводу обновления набережных в целом оправданы. Это немаленькая часть ведущихся с 2011 года работ по благоустройству Москвы-реки. Проект этот и грандиозный, и дерзкий. Достаточно напомнить, что длина береговой линии Москвы-реки в пределах МКАД — около 200 км, а по ее ландшафтам до недавней поры можно было изучать историю России. Здесь встречались и пасторальные пейзажи, незамутненные стройками, и растянувшиеся на километры чумазые заводские кварталы, и имперские гранитные набережные, и даже гости из будущего — небоскребы «Москва-Сити». Ну а извечную русскую хтонь символизировали разбросанные едва ли не по всему маршруту помоечки, костровища со следами дешевой пьянки и бревна-сидушки для сильных духом рыбаков.

Истертые набережные центра отремонтировали, а Крымскую радикально осовременили. В диких местах появились новые парки, как, например, в Братеевской пойме. На месте бывших заводов возводят жилые кварталы. Там, где нужно, делают подпорные стены, укрепляют берега сваями, на которых сооружаются железобетонные конструкции.

Начать путь можно с дальней оконечности Нагатинской набережной, где открывается вид на некогда безымянный, но как-то самотеком ставший Бобровым остров. Это дикое место долгое время посещали рыбаки и любители мелкого экстрима, будущее же ему прочат самое элитное. Появились планы по его преображению в парк-курорт с теннисными кортами и экотропами, так что с набережной будет на что посмотреть. Впрочем, и она сама не жалуется на отсутствие позитивного вайба — благодаря, например, оригинальным металлическим скульптурам. Здесь есть девушка с собачкой, девушка на велосипеде, девушка с фотоаппаратом (на настоящем штативе). Некоторые снобы морщатся, но таких меньшинство. Как правило, публика реагирует благостно, а кто-то поминает добрым словом скульптора Андрея Асерьянца.

Незнакомая фамилия? А между тем скульптуры выпускника Строгановки, работающего, как пишут, «в стиле стимпанк», есть и в Бабушкинском парке, и на Иваньковских прудах. На Кленовом бульваре можно посмотреть на русалку и кота ученого, а чуть дальше от железных дев на набережной напротив местного ЗАГСа есть скульптура «Встреча влюбленных». Если нравится, можно специально съездить в Свиблово, к его opus magnum — парку «Знаки зодиака», где все 12 знаков представлены в весьма оригинальном виде.

Вообще тема авторов малых скульптур в Москве практически не раскручена. Мне так и не удалось найти имени автора деревьев, которые можно увидеть на той же набережной в парке художника Василия Верещагина. Это такие почти плоские, примерно двухметровые профили условных деревьев с дырками в кроне, где подвешены разноцветные листья — по одному на дырку. Выглядит странновато, но только если не знать, что это реплика герба района Нагатино-Садовники. Гораздо более странно смотрятся присоседившиеся к ним вертикальные плиты с многочисленными штырями, которые можно выдвигать или втягивать на разную длину. Не знаю их официального названия, но, очевидно, это некое подобие игольчатых экранов. Оперируя штырями, можно создавать оригинальные объемные изображения — монохромные, серые. Может быть, кто-то так и делал.

Почему я об этом так подробно рассказываю? Дело в том, что на протяжении остального маршрута арт-объекты не попадаются. По крайней мере, если не искать их целенаправленно. Поэтому торопимся насладиться искусством здесь, на Нагатинской набережной. Тут открывается отличный вид — рваная линия новостроек разной степени доделанности на другом берегу. Как правило, это кубы и параллелепипеды, разнящиеся высотой и шириной. Иногда архитекторы позволяют такую дерзость, как усеченная призма. На ум приходят слова «супрематизм» и «кубизм», а также переиначенный анекдот: «Почему дома выстроены в стиле Малевича, а набережную назвали в честь Шагала?»

Обо всей этой чепухе приятно размышлять, сидя на новенькой (благоустройство!) лавочке, развернутой к водной глади. Летом тут будет полная благодать. Пахнет свежестью, машины на этом участке ездят нечасто, а бесшумно скользящие по реке электросуда «Синички» ощущение безмятежного покоя только усиливают.

А вот после этой сонной обители начинается уже полноценный трекинг. И лавочки встретятся не скоро. Так-то усилия благоустроителей видны очень хорошо. Свежевысаженные деревца приветственно качают ветками, асфальт совсем юный. К пешеходным мостовым приплюсованы велосипедные дорожки, которые то идут параллельно, а то немного убегают в сторону. На тротуарах нарисовали шагающих человечков — таких же, как на знаках «Пешеходный переход», только намного крупнее. Размещены человечки по маршруту с какой-то неземной логикой. Иногда они нарисованы один за одним, с малым интервалом, так что асфальт превращается в подобие детского коврика с орнаментом. Иногда человечки исчезают надолго, но вдруг какой-то одинокий внезапно возникает в неожиданном месте, где-нибудь под мостом, и это, кстати, хорошо мотивирует. Он как бы говорит: «Держись, братан, двигайся! Я тут, рядом».

А поддержка нужна, потому что в какой-то момент путь становится немного монотонным. Тут вот в чем дело. Это только Нагатинская набережная стала москвичкой сравнительно недавно. Деревня Нагатино вошла в состав Москвы в 1960-м, и застраивали большую часть набережной в 1970-е, причем сразу жильем. Более же старые районы осваивались в те времена, когда река была интересна только в производственно-транспортном смысле, максимально далеком от экологических норм наших дней. Здесь ставили кожевенные фабрики, ситценабивные, красильные и бумажные предприятия. Красивые дома, которые могли бы украсить берега, не пробивались за промышленный пояс. Исключения редки, например Новоспасский монастырь напротив Шлюзовой набережной, но и в тех краях размещалась, например, обувная фабрика «Парижская коммуна».

Конечно, за десятилетия река стала ценна одним своим красивым видом, и на старые фабричные корпуса стали заглядываться застройщики. В лучшем случае их переделывают под офисы, в худшем — сносят. А часть прибрежной застройки съедают железнодорожные и другие транспортные коммуникации. Поэтому любоваться старыми зданиями, двигаясь вдоль реки, часто можно, лишь задрав голову и всматриваясь в даль — там, на другом берегу, торчит башня «Дуло» Симонова монастыря, а вот здесь проглядывают купола монастыря Даниловского. Сама же местность у реки в районе Даниловской и Новоданиловской набережных выглядит фактически как служебный вход на обычные улицы. Хоть и понимаешь, что до обжитых окрестностей, например станции «Тульской», рукой подать, здесь, на набережных, по-прежнему встречаются то заборы, то ангары с запыленными работягами на перманентном перекуре. Это настоящий мир полудня, но не такой, как у Стругацких, а как где-нибудь в испанской провинции, где уже много поколений никто никуда не спешит. Затесавшийся вдруг в этот ряд торговый центр с кофейнями выглядит несколько странно, а деловитая офисная молодежь смотрится, если опять помянуть Стругацких, прогрессорами посреди Средневековья.

Этот морок проходит на Павелецкой и Дербеневской набережных. Здесь к реке подступает обычный и привычный большой город с немолодой уже жилой застройкой и вросшими в первые этажи продуктовыми магазинами. Люди здесь суетятся, как в обычных кварталах, и машины с автобусами снуют, так что аура безмятежности, исходящая от реки, истончается окончательно. Но путь еще не пройден, так что все чаще обращаешь внимание на причалы для юрких современных суденышек. Иногда даже кажется, что весь этот пешеходный маршрут нужен главным образом для того, чтобы прорекламировать достоинства регулярного речного транспорта — обозревать набережные с воды гораздо комфортнее.

Вздыхаешь с облегчением, измерив шагами самую протяженную (5,6 км) Нагатинскую набережную, 1,4 км Новоданиловской, 1 км Даниловской, 1, 17 км Павелецкой, 1,3 км Дербеневской и самую короткую (750 м) Шлюзовую набережную. «До Воробьевых гор? Спасибо, в другой раз».

Подытожим. Плюсы: набережные действительно прихорошились, парадными, как у Кремля или парка Горького, их не назовешь. Но взглянуть, как силуэты новостроек причудливо сменяются очертаниями Новоспасского монастыря, неплохой сценарий для выходных. Минусы: прогулка по новому маршруту — это пока еще челлендж, а не променад, и дополнительной инфраструктуры для расслабления здесь не хватает. Что до подводных камней, то они скрыты на дне реки, которая течет себе равнодушно и безвозмездно готова делиться спокойствием со всеми желающими.

Фото: Стоян Васев