На месте этой улицы когда-то текла река, да такая вонючая, что пришлось заключить ее в трубу и отправить под землю. Вонючей Неглинку сделали, конечно же, люди — своими нечистотами.

Потом они построили поверх речки много скучных длинных домов, к которым даже подходить неохота. Некоторые здания сделали полностью неприступными, посвятив их богам денег и власти. Поэтому в конце XX века Неглинка была улицей для транспорта и злых мужиков с пистолетами. Мужики те ходили париться в Сандуны и есть в ресторан «Узбекистан» — решать вопросики. Теперь, спустя семь лет после реновации Неглинки, здесь возникает жизнь попроще. Неуверенно, фрагментами, но жизнь.

Отрезок первый: бьюти-бурный

Выйдем на Неглинку с конца, с самой оживленной на данный момент ее части. Оставим по левую руку громыхающий и вопящий Центральный рынок, прибежище компаний из Подмосковья и начинающих айтишников. Движемся по четной стороне и сразу же попадаем в сияющую воронку продаж косметического гипермаркета «Золотое яблоко». Такому великолепию нет сил сопротивляться — это лучший столичный магазин непродовольственных товаров, молодой, борзый, ужасно модный, подавляющий ассортиментом и сражающий ценами наповал (они ниже, чем в маркетплейсах). Вокруг «Яблока» вьются люди. Стоят на улице парочки, прохаживаются отроковицы. Налицо центр притяжения, понемногу пробуждающий Неглинку от вековой заморозки.

Контрастом к «Яблоку» — череда дешевых едален с «Братьями Караваевыми» на углу Звонарского переулка, восходящего к баням. Здесь скучают кони и цыганки, знамения хорошей жизни, возможности поживиться. Цыганки наряжены под мусульманок, только платки у них с люрексом, посверкивающие, а юбки с фиолетовым отливом. При взрослых девочка лет пяти, наряженная как викторианская кукла, с подобной же куклой в руках.

На противоположной стороне ведут себя спокойно сросшиеся рестораны «Узбекистан» и «Белое солнце пустыни» — не то что в нулевые или в советское время.

«Свободные таксисты, зубоскаля, / кружком стояли. Кто-то, в доску пьян, / стучался в ресторан “Узбекистан”, / куда его, конечно, не пускали… » — пишет Евтушенко в 1957-м, а многие помнят разборки бизнесменов бывшего советского Востока в период становления новых понятий. Одно время там дежурила скорая, сменялась несколько раз за ночь, увозя разбитых клиентов.

За ресторанами болеет, завешанная грязными тряпками, стройка Дворца студентов (на самом деле — общежития) финансово-юридического университета. Лет пять назад его запретили возводить среди исторических зданий, но строители общаги не сдаются, выжидают. А тряпки ветшают под снегом и дождем.

Отрезок второй: омертвевший

Река, то есть улица, резко поворачивает влево. Зеленый променад посередине Неглинки обрывается. Оживленная толпа резко рассасывается. Мы остаемся наедине с фасадами.

Венский торт доходного дома Фирсановой, творение пафосного архитектора Фрейденберга с до сих пор работающими курантами, лучше рассматривать с противоположной стороны улицы. Благо гуляющих здесь практически нет: уныние нагоняет налоговая служба, вереница черных машин и мужчин в темных костюмах. Удивительно, что стиль бозар (в смысле, beaux-arts), большой и богатый, так шикарно выглядящий в любой европейской столице, никак не смотрится в Москве. Сюда водить бы и водить экскурсии, рассказывать про саму Фирсанову, ее постояльца Чехова и его гостей — Станиславского, Горького и Гиляровского. Но нет. Здание принадлежит банку ВТБ. Проникнуть можно в галерею Vladey, но, как вы понимаете, это немного не то. Внутренние исторические красоты видны лишь сотрудникам банка.

Пережить огорчение можно с помощью «долгих белорусских завтраков» ресторана Champ на углу дома. Колдуны, мачанка, кулага, копытки (это блюда, не пугайтесь) — и снова некоторый всплеск жизни. Красивые женщины внутри и рядом, на улице, пересмеиваются, обсуждают, бросая громкие имена. Посверкивают бриллианты, конечно же, никакого отношения не имеющие к зданию ФНС напротив. В 1933 году оно было построено как Дом контор. На старых фотографиях оно выглядит даже красивым, образцом непререкаемого конструктивизма. Сейчас давит, и больше ничего. Равно как и следующие за ней гостиницы «Будапешт» и «Петр I». Не похоже, что здесь ждут гостей или хотят накормить гуляющих. Для кого вы созданы, отели? Молчит пустая, покрытая добротной плиткой улица, не дает ответа.

По четной стороне начинается массив Центрального банка. Того самого, которым прикидываются звонящие из дальних мест мошенники. Рядом с ним курсируют веселые парни с автоматами, что не создает праздничного настроения для прогулки. Зато напротив в заведении «Чебуречная 24» решалы, гогоча, поглощают дамплинги размером с ладонь.

Отрезок третий: эклектичный

В «Петровском пассаже» есть чем заняться девушке, желающей выйти замуж. На четной стороне Неглинной выстроились в шеренгу претенденты с пивными кружками, а некоторые с пивными же животиками. Их не перепутаешь с обычными посетителями паба The White Hart — те сидят внутри и наслаждаются интерьером, действительно очень приятным. Парни надеются, что на шатких каблучках до них доковыляют девы с покупками из ЦУМа. Но чаще девы бредут в другую сторону, в дамские кафетерии Камергерского.

На пересечении с Кузнецким Мостом бодрой умца-умца встречает гуляющего бэнд. С утра до ночи он играет у бывшей Zara, ныне Maag. Кажется, это один и тот же не стареющий за десятилетия коллектив: оглушительный, с ударником и медью, а также виолончелью и скрипками. Однако в течение одного светового дня музыканты сменяются по несколько раз, непреложным остается жанр — громкий и еще громче.

Надо сказать, Кузнецкий оказывается единственной оживленной улицей, пересекающей Неглинную. Предыдущие переулки абсолютно пустынны даже вечерами выходного дня, когда Патрики буквально стонут от толп зевак, а по Тверской невозможно идти в своем темпе из-за плотности человеческих масс.

Участок Неглинной между ЦУМом и Театральным проездом девственно чист, несмотря на «Арарат Хаятт», когда-то славный и вечеринками, и самостоятельными гуляками в открытых кабриолетах. Пушечная улица, до ковида полная молодежи, так же пуста, несмотря на работающие бары. Кажется, публика этих мест сейчас выпивает в Тбилиси.

Пациент скорее жив?

Если посмотреть на нитевидный пульс Неглинной глазами опытного городского терапевта, можно поставить диагноз. Улица будет жить и приносить деньги городу, если неприступные фасады станут добрее к горожанам. Понятно, что налоговую и Центробанк мы из списка добрых вычеркиваем, но вот отели могли бы снизить пафос, убрать с окон решетки, надеть на лица лакеев при входе улыбки и вообще адаптироваться к 2023 году — авось и мир стал бы помягче. Неглинной стоит равняться на самую демократичную свою часть. Ту, что ближе к рынку и гипермаркету красоты.

Фото: Дима Жаров