В Москве 70 нерегулируемых пешеходных переходов оснастят камерами, которые будут фиксировать — пропустил водитель пешехода или нет. И автоматически выписывать чувствительный штраф. Поможет ли это решить проблему?

Прочитав эту новость, я ощутил резкий голод и отправился на обед. Выйдя из офиса и ступив на пешеходный переход, я едва не отпрыгнул — по известной своей строгой прямотой Большой Ордынке, хорошенько разогнавшись после светофора, на меня летела машина такси. Она успела затормозить, хотя мне уже показалось, что точно меня собьет.

В прошлом году таких камер установили три — тихо, без объявления, в порядке эксперимента. Места были выбраны специально — на этих переходах в прошлом году происходили ДТП с участием пешеходов. Результаты обрадовали ЦОДД: как только камеры попали на карту «Яндекс.Навигатора», водители стали снижать скорость, происшествий стало меньше. Теперь эта практика станет общепринятой, а штрафы — вполне весомыми: до 2500 рублей.

Камеры уже помогли снизить смертность, замедлив скорость движения — если раньше считалось нормальным носиться по Москве со скоростью 80 км/ч, то теперь — от 40 до 60. Хотя на самом деле нет — в столице можно превышать обозначенную скорость аж на 20 км/ч (именно на столько ее и превысил мой сегодняшний таксист). В то время как в большинстве стран пороговые значения совсем другие — 50 км/ч можно превышать не более, чем на 9 км/ч. Кстати, буквально на днях правительство РФ попросило Минтранс пересмотреть излишне либеральные российские и московские нормы.

Это, кстати, не единственная мера для сохранения жизни, которую ввели московские власти. Появились и импульсные светофоры, начинающие мигать при появлении пешехода на зебре, и зебры с подъемом, которые издали выглядят как «лежачие полицейские». Над многими опасными переходами появилась подсветка.

В Финляндии, например, к проблеме подошли иначе — там граждане обязаны носить на одежде не менее трех светоотражающих элементов. Никто никого, конечно, не проверяет, однако в случае ДТП их наличие или отсутствие у пострадавшего означает для сбившего его водителя разную меру ответственности. И именно в этом подходе и кроется большая антропологическая разница — заботу о безопасности граждан на дороге нельзя поручать «аппаратно-программным комплексам», которые рассылают письма со штрафами, это дело общества как такового.

В СССР и постсоветские годы все было просто: пешеход считался существом низшего сорта и на нерегулируемых переходах вынужден был, прижав уши к голове от испуга, ждать, пока мимо пронесутся автомобили. Затем наступил фундаментальный перелом — водители стали останавливаться, чтобы пропустить пешеходов. Однако до конца новый общественный договор между теми, кто на ногах, и теми, кто на колесах, так и не был доведен. Теперь обе категории порой залезают в крайности: я много раз наблюдал через ветровое стекло машины людей, с пренебрежением относящимся к заученному детскому правилу «посмотри налево, затем посмотри направо» — они просто шагали на зебру, как будто находились не на улице, а у себя дома. Одновременно с этим, кажется, подувял энтузиазм водителей — создается впечатление, что быть по-европейски хорошими и милыми им разонравилось.

И дело тут не только в правилах дорожного движения, но и в некоторой социально-антропологической загадке. Москва до сих пор воспринимается горожанами как большая деревня, да и самих горожан не всегда можно назвать таковыми. Сравнение города с каменным лесом — избитое, но верное. Только если животные с самого детства учатся у родителей ходить безопасными тропами, то в городе для людей эту же функцию тропы выполняют привычка и этикет. Да, именно он, кажущийся скучным и банальным — предписывающий проходить вглубь вагона в метро, не ломиться на вход в дверь с табличкой «выход», стоять на левой стороне эскалатора и не переть напролом на узкой тропинке вместо того, чтобы уступить дорогу идущему навстречу. Самое интересное, что поколение, которое помнит СССР, эти правила знает. Им их вдалбливали родители с детства. Однако в новых временах, несмотря на все перемены к лучшему, не наступило главной. Москвичи себя не чувствуют своими в городском пространстве, и, кажется, до сих пор мечутся по городу, как по бескрайнему полю. Ровно это же бесприютное чувство заставляет людей перебегать дорогу в двадцати метрах от зебры — или, напротив, разгоняться там, где специально сузили проезжую часть и ограничили скорость.

Фото: Дмитрий Зверев