В самом начале судебной драмы об осуждении нацистов, снятой режиссером и продюсером Джеймсом Вандербильтом (да, из тех потомственных миллионеров), есть почти комичная сцена, когда американцы в мае 1945-го останавливают машину Германа Геринга, который решил наконец запоздало смыться. «Возьмите чемоданы», — на голубом глазу пытается командовать ими Геринг, перепутав, кто здесь победитель, а кто побежденный. Центральная фигура Геринга и смачно сыгравший его Рассел Кроу — лучшее, что есть в «Нюрнберге» (в прокате США с 7 ноября, у нас фильм можно посмотреть только онлайн у пиратов), пытающемся осмыслить осуждение фашизма в эпоху, когда ультраправые сплошь и рядом побеждают в тех самых странах, которые побороли фашизм 80 лет назад.
Плюсы:
— впрочем, эта экранизация книги Джека Эль Хая «Нацист и психиатр» (2013) не о Геринге, а о психотерапевте, которого вызвали в конце 1945-го в Германию, чтобы помочь юристам союзников предать казни убийц десятков миллионов. В Америке психотерапия как раз тогда пошла в массы — в 1945-м на экраны вышел фильм Хичкока «Завороженный», и народ побежал делать психологические тесты. Доктор Дуглас Келли (Рами Малек) должен исследовать психическое состояние рейхсмаршала Германа Геринга (Рассел Кроу) и остальных нацистских руководителей рангом пониже (Геббельс и Гиммлер вовремя приняли цианид). Для начала Келли пропускает испытуемых через тест Роршаха, после чего чувствующий себя совершенно отлично Геринг говорит доктору, что зря потратил время — он сам мог сказать бы о себе то же самое. Имеется в виду что толку от того, что Геринг — нарцисс? Ну нарцисс — дальше что? Прилетевший из США работать над делом судья Роберт Джексон (Майкл Шеннон) разводит руками: у фашистов на все обвинения есть оправдания вроде вторжения в Норвегию как контрмеры против вторжения США. И кто тут виноват? Или: подпись Геринга стоит под документом о насильственном выдворении евреев из Германии, а не об их ликвидации в концлагерях, которые вообще создавались как «трудовые», а не фабрики смерти. Джексон соображает, что даже полупобеда на процессе будет восприниматься в мире как поражение в осуждении нацизма и что честные методы ни к чему не приведут, когда противник играет грязно и отрицает вину в геноциде. Тут-то и становится важной работа психиатра;
— самые сильные кадры в «Нюрнберге» сняты не режиссером Вандербильтом — это показанная черно-белая хроника из Бухенвальда, которую 600 зрителей в зале суда видят в 1946-м впервые. Именно она перевешивает мнение общественности в пользу казни обвиняемых, но она же показывает, что человеческое осуждение происходит не благодаря работе юристов, а эмоционально, на основе увиденных ужасов нацизма;
— Рассел Кроу в возрасте чуть за 60 находится на этапе карьеры, когда главные роли уже не предлагают, поэтому приходится браться за все, что дают. Пару лет назад он даже сыграл фактически одного и того же героя-экзорциста в двух плохих хоррорах об изгнании дьявола. Он так долго не играл главных ролей в хороших фильмах, что выросло целое поколение, которое не помнит, что он был звездой первой величины. Роль Геринга как будто выводит актера из порочного круга плохих ролей. Его Геринг — опытный манипулятор, умеющий использовать любую информацию в свою пользу. Когда Келли вовремя спасает рейхсмаршала от сердечного приступа, Геринг начинает испытывать к нему почти дружеские чувства и даже просит найти жену и дочь, чтобы передать им письмо. Кроу играет это воплощение зла с подкупающими человечными нюансами — как известно, самые законченные садисты всегда были сентиментальны;
— в «Нюрнберге» много отлично сыгранных хорошими актерами эпизодов. Лео Вудалл играет еврея-переводчика, который уехал от нацизма и вернулся, чтобы «закончить войну». У Ричарда Е. Гранта всего пара минут на экране в роли определившего исход слушаний британского адвоката Дэвида Максвелла-Файфа, Джон Слэттери играет начальника тюрьмы, а Колин Хэнкс — второго психотерапевта, которого вызывают из Америки после того, как Келли «слишком сблизился» с Герингом;
— как это бывает каждый раз, когда фильм о Второй мировой снимает Голливуд, здесь все делают вид, что СССР почти не имел к победе над фашизмом никакого отношения. «Придется привлечь и русских, — говорит явно недовольный Джексон. — Без них никуда». Но все, что происходит в «Нюрнберге» (и Нюрнберге) дальше, показывает, что без русских можно прекрасно обойтись, во всяком случае, на экране. В России между тем за последние два года вышли сразу два фильма о тех же событиях, в которых можно посмотреть совсем другие версии;
— дальнейшая судьба Келли, который написал по итогам своих бесед с Герингом книгу и пытался предупредить американскую публику о живучести идей фашизма, дает мало надежды на то, что после Нюрнбергского процесса жизнь победителей станет сильно лучше. Всего через 12 лет после окончания суда психотерапевт покончил с собой на глазах у родных, выпив, как и Геринг, капсулу с цианидом. Келли был настроен пессимистично насчет будущего человечества, видимо, после утверждения Геринга насчет того, что «демократия порождает слишком слабых людей», и его самоубийство как будто стало подтверждением этих слов. И если самый знаменитый предшественник картины Вандербильта — «Нюрнбергский процесс» (1961) Стенли Крамера — отражал свою эпоху холодной войны, то «Нюрнберг» выходит в самый разгар побед ультраправых на выборах в европейских странах и американских маршей протеста против Трампа.
Минус:
— Вандербильт как будто мечется между необходимостью сказать торжественную правду и осудить фашизм, но при этом не наскучить зрителям. В итоге получился половинчатый фильм, где акценты расставлены так осторожно, что кажется, герои начнут говорить, что Геринг не так уж и неправ. Возможно, Кроу сыграл даже слишком хорошо.
Фото: Sony Pictures Classics