«Пчелы опыляют треть нашей пищи, — произносит в самом начале “Бугонии” за кадром главный герой, упаковщик фармацевтической компании Тедди (Джесси Племонс). — Это как секс, только чище». Тут внимательный зритель быстро догадается, что пчелы в данном случае — мы, люди, вернее, пчелы для нас как мы — для коварных пришельцев андромедиан, которые, как считает начитавшийся интернета Тедди, хотят уничтожить нас точно так же, как пестициды и другие результаты деятельности человека убивают пчел. Так получается, что «Бугония» одного из самых ярких auteurs в современном кино Йоргоса Лантимоса — на треть экологическая сказка, на другую — антикапиталистическая киднепперская драма, на третью — безумный сайенс-фикшн.

Плюсы:

— в отличие от нас, дураков с промытыми мозгами, Тедди точно знает, как исправить все проблемы мира — нужно всего лишь похитить главу той самой фармацевтической компании, где он работает, обрить, чтобы ее волосы-антенны не успели передать сигнал, заставить ее связаться с андромедианским императором и уговорить его оставить землян в покое. У Тедди есть и личный мотив для мести — его мать Сэнди (Алисия Сильверстоун появляется в фильме на две минуты и даже не встает с кровати) пострадала при опиоидном замещении, которым ее пытались лечить от зависимости. Поэтому Тедди и его безвольный двоюродный брат Дон (Эйдан Делбис) похищают директора компании Мишель Фуллер (Эмма Стоун) в лучших традициях братьев Коэн. Надо ли говорить, что властная капиталистка в ярости?;

— интересно, что фильм с таким йоргос-лантимовским сюжетом изначально снял не он, а кореец Чан Чжун Хеан в 2003-м. Фильм назывался «Спасти зеленую планету!», похищали там не женщину, а мужчину (а зачем Лантимосу мужчина, когда у него есть обладательница двух «Оскаров» Эмма Стоун в полном распоряжении, а уж она может сыграть кого угодно, что она здесь и делает). Конечно, за 22 года мир изменился, и южнокорейский фильм сейчас смотрится наивно, но тогда и разговоров про падких на теории заговоров инцелов было сильно меньше;

— нельзя сказать, что Лантимос работает тонко — в своем бичевании недостатков человечества, будь то старая добрая Англия XVIII века в «Фаворитке» или недалекое будущее в «Лобстере», где одиночки должны срочно найти себе пару, режиссер режет правду-матку в лицо, не выбирая выражений. В каком-то смысле Лантимос явно находится на стороне своих героев-похитителей, которые хотя бы пытаются как-то исправить катящийся под откос мир, пусть и сомнительными методами. И уж точно он не на стороне миллиардерши Мишель, которая сделала состояние на страданиях бесправных бедняков — взяв верх в драке над Тедди, она ему победительно кричит: «Ты всегда будешь на дне, а я — на вершине! Такова, мать его, жизнь». Неприятная все-таки женщина;

— после первого полученного ею «Оскара» за «Ла-Ла Ленд» девять лет назад перед Эммой Стоун открылись все возможности Голливуда с его миллионными гонорарами и прокатом по всей планете. Умница Стоун выбрала в соавторы Лантимоса, и он ее отблагодарил ролями в диапазоне от придворной интриганки в той же «Фаворитке» до женщины-ребенка в «Бедных несчастных», за которых она получила второй «Оскар». Мишель в «Бугонии» удивляет нас по-новому — похищенная властная карьеристка сначала возмущена, потом раздражена, потом обливает похитителей помоями и указывает им на их место, но, поняв, что угрозы не помогут, решает подыграть. У обритой наголо и связанной Стоун из выразительных средств остается только лицо, и она использует его как опытный мим. Перед нами большая, серьезная актриса, которая готова на любые жертвы, если это пойдет на пользу произведению искусства, важной частью которого она сама и является. И Стоун последовательно доказывает, что заслужила встать вровень со звездами прошлого, у которых есть два или даже три «Оскара» — Бетт Дэвис, Кэтрин Хепберн, Джейн Фондой, Мерил Стрип и Джессикой Лэнг. Ее Мишель — олицетворение той фальшивой неолиберальной элиты, которая притворяется близкой к подчиненным, чтобы быть популярной: «Уже 17.30, — говорит она сотрудникам. — Конец рабочего дня. Идите домой. Ну, конечно, если считаете, что работа сделана». Как и Лантимос, Стоун — художник, а он не демократ и не республиканец, он выше политики.

Минус:

— многих зрителей этого фильма отпугивает финал, как будто приклеенный из другого кино. Если «Бугония» начинается как история в духе Коэнов, то заканчивается как «Жидкое небо» Славы Цукермана, но сюжетно скорее наоборот. В тот самый момент, когда зрители открыли рты от удивления, звучит песня «Где цветы?» Марлен Дитрих, чей низкий голос как будто парит над демонстрацией человеческой глупости. Ничего не изменилось, делает выводы Лантимос. Ну и ладно — по-прежнему есть кому снимать хорошие фильмы.

Фото: Focus Features