Когда австралийцам, особенно живущим в провинции, нужно успокоить нервы, они идут стрелять кроликов и кенгуру, а не пьют таблетки или ходят к психотерапевту.

Во всяком случае, так их показывают в кино. Многие засушливые годы подряд кого угодно сведут с ума, особенно фермеров, которые зависят от урожая пшеницы. Как раз в одно такое безнадежно сухое лето хозяин одной из ферм на отшибе Люк пришел домой и застрелил жену Карен и сына Билли, оставив в живых только грудного младенца, младшую дочь, а потом ушел на место засохшего озера, где в юности ловил рыбу, и пустил себе пулю в лоб. Местное сообщество во главе с родителями Люка в шоке. Отец находит друга детства сына, федерального агента Аарона Фалька (Эрик Бана также стал одним из продюсеров фильма) — попрощаться с Люком и заодно попытаться узнать, не является ли эта семейная трагедия спланированным убийством — слишком много соседей не отказались бы прибрать к рукам земли покойного.

Поначалу Фальк (и зрители) не хотят верить, что так уж легко выдать убийство за суицид, но ниточки натягиваются — то имя одного из соседей оказывается в дневнике Карен накануне ее смерти, то старая знакомая Гретчен (Женевьев О’Рейлли) избегает разговоров об отцовстве своего ребенка. Гретчен — единственная оставшаяся в живых подруга юности Аарона и Люка. Когда-то они были двумя парами — Аарон, Люк, Гретчен и Элли. Когда всем им было 17, тело Элли нашли в реке, обвинения пали на Люка, который попросил Аарона подтвердить его алиби — сказать, что, мол, в момент смерти подруги охотились на кроликов (видите? австралийцы охотятся на кроликов в любой непонятной ситуации). Аарон подтверждает алиби Люка, но, мучимый чувством вины, уезжает в Мельбурн. Теперь, вернувшись через 20 лет, он не может не связывать оба преступления. Что если Люк все же убил и свою тогдашнюю подругу, и нынешнюю жену? Насколько хорошо он знал ближайшего друга? Как бы сложилась его жизнь, не случись два десятилетия назад эта изменившая все навсегда трагедия? В общем, Аарон ведет расследование, но мы понимаем, что режиссера Роберта Коннолли интересует не только вопрос, кто убийца.

Австралийское кино идет своим путем. То, что голливудский режиссер снял бы как стандартный детектив с финальной погоней и всеми сопутствующими жанру клише, Коннолли превращает в драму героя — давнее неразгаданное дело продолжает мучить все население города, Аарона принимают в штыки как лжеца и труса. В маленьких городках время течет медленно, а старые обиды не забываются. Перед нами настоящая австралийская готика — с ее бескрайними выжженными солнцем полями, пьющими от безнадеги грубыми мужчинами и время от времени раздающимися выстрелами — то ли по кроликам, то ли по людям.

В оригинале «Город тайн», снятый по бестселлеру Джейн Харпер, называется The Dry — «Засуха». Коннолли старается сохранить литературность материала. Действие движется спокойно и основательно, второстепенным героям дают время показаться, а Аарону — возможность хорошенько покопаться в себе. Бана идеален в роли повзрослевшего хорошего парня (все-таки он побывал Халком), которого покорежила подростковая травма — кажется, он на всю жизнь разучился доверять людям и разбираться, где правда, а где ложь. Возможно, именно поэтому он стал детективом. Он чем-то напоминает сухое австралийское поле в отчаянном ожидании дождя, которое здесь часто показывают. «Засуху» можно интерпретировать и в более широком смысле —как эмоциональную сушь, осознание Аароном себя неполным без основополагающего условия, которое делает жизнь полноценной. Финальное откровение освобождает его, хотя формально не наказывает настоящего убийцу — продолжателю австралийской кинотрадиции (фильм не раз напомнит «Пикник у Висячей скалы» Питера Уира о бесследно пропавших школьницах) Коннолли гораздо важнее, чтобы после «Города тайн» (в кинотеатрах с 15 июля) у вас осталось ощущение грусти, а не облегчение от свершившегося для галочки правосудия.

Фото: Экспонента