Важно сразу понять, что история франшизы «Форсаж» — едва ли не самая удивительная в мире современных блокбастеров.

Запущенный в начале нулевых как реклама тюнингованных тачек, сериал к концу десятилетия совершенно иссяк, а потому продюсеры решили его красиво закрыть. Для этого в четвертую часть экстренно вернули команду первого фильма, и тут оказалось, что судьба пишет поверх легкомысленного (и, что уж там, пренебрегающего законами физики и логики) сценария свой собственный сюжет. Главные герои и их исполнители (прежде всего Вин Дизель и Пол Уокер) пришли в эту точку не полными амбиций и состоявшимися суперменами, а наоборот — людьми, так и не нашедшими места в жизни, но не сломленными. Пары неподдельных взглядов в камеру оказалось достаточно, чтобы сделать эту высокобюджетную груду трясущегося от закиси азота металла живой, настоящей и, как ни странно, куда более душевной, чем казалось со стороны. «Форсаж 4» в итоге стал хитом и сделал сериал главной аутсайдерской франшизой на рынке. Каждый следующий фильм развивал и упрочивал этот статус, а герои (которых становилось все больше) приобретали все более и более античные пропорции. Так продолжалось до трагической гибели Уокера — одного из самых недооцененных актеров своего поколения. Его смерть не остановила продюсеров, но заставила их задуматься о проработке героев второго плана. Так и возникла идея спин-оффа, посвященного другому дуэту — американского спецназовца Люка Хоббса (Дуэйн «Скала» Джонсон) и примкнувшего к команде в восьмом фильме британского экс-террориста Декарда Шоу (Джейсон Стэйтем).

В первом собственном фильме их нанимает ЦРУ, чтобы разыскать пропавший смертельный вирус «Старичок», который в теории может уничтожить половину человечества. Проблем на пути решения проблемы несколько. Первая — то, что вирус находится в организме родной сестры Шоу (Ванесса Кирби), которая вколола его себе, спасаясь от сотрудника секретной организации «Этион» Брикстона (Идрис Эльба). Своей задачей «Этион» видит принудительную эволюцию человечества, которую планируется произвести максимально экстремальными методами. Собственно, сам Брикстон — первый результат этих экспериментов, затянутый в кожу непобедимый универсальный солдат, тело которого напичкано разного рода сложной механикой. Кроме того, Шоу и Брикстон уже однажды встречались при крайне неприятных обстоятельствах. Противостояние такого типа, естественно, предполагает, что его участникам и целого мира мало, а значит, впереди гонки по Лондону, схватка в Припяти (!) и решающий бой на острове Самоа.

Все это, разумеется, звучит как полная ахинея, но давних поклонников «Форсажа» подобным не напугаешь — зря, что ли, в прошлой серии фигурировало ледовое побоище с участием русской атомной подлодки. Тем более что в режиссерское кресло в этот раз сел Дэвид Литч — постановщик «Плана побега» и второго «Дедпула», человек, умеющий правильно экранизировать самые забубенные сценарные ходы. В таком деле важны правильные интонация и чувство ритма, а потому «Хоббс и Шоу» получились чем-то средним между «Дедпулом» и авантюрными комедиями Жоржа Лотнера с Жан-Полем Бельмондо. То есть трюки и обстоятельства места доведены до почти мультипликационной реалистичности, но в центре все время два ужасно обаятельных, остроумных и постоянно переругивающихся героя.

Другое дело, что с элементами научной фантастики (черный супермен Эльба) и финальным боем на Самоа (когда вся эта чехарда минут на десять пытается стать чуть ли не «Храбрым сердцем») авторы перестарались. В эти моменты создается не очень приятное ощущение, что Литчу пришлось героически экранизировать сценарий, написанный по принципу письма Дяди Федора (и последний акт незаметно сочинил лично Скала). Тем не менее даже при чрезмерности абсурда фильм все равно дарит ощущение специфического праздника, которого нигде больше не получишь. Здесь супергерои (а Скала и Стэйтем, признаем, являются ими без всякого грима) не стесняются себя, здесь утягивают к земле при помощи нескольких джипов. А главное, здесь нет вообще ничего, что напоминает о нарастающей сложности окружающего нас за пределами кинозала мира — ведь от нее тоже надо когда-то, черт возьми, отдыхать.

Фото: UPI