Как известно, есть фильмы ужасов, а есть «Заклятие» — стоящий особняком от своих собратьев фильм, за последние восемь лет обросший сиквелами и спин-оффами (нынешнее «Заклятие 3: По воле дьявола» — уже восьмая картина в общей «вселенной», как теперь принято говорить с подачи Marvel).

Вышедшая в 2013-м первая часть многое изменила в отношении к ужасам на экране. Вместо того чтобы идти проторенной дорогой коммерческих хорроров, как будто снятых одним человеком по одному сюжету, придумавший «Пилу» режиссер Джеймс Ван вернулся к истокам, к традиции 1970-х (действие первой части даже происходило в 1971-м, что придавало фильму уютную ностальгию и укорененность в уважаемой хоррор-традиции вечной классики вроде «Экзорциста»). Ван отказался от штампов хоррора вроде нагнетания напряжения «страшной» музыкой и дешевых пугалок, когда из шкафа выпрыгивает призрак, и заменил их атмосферой ужаса, знакомой каждому человеку, который подозревает, что он не один в собственном доме. Подход Вана во многом повлиял на нынешний расцвет сериальных ужасов (например, на вершину жанра «Призраки дома на холме», где хоррор удачно совмещен с семейной драмой), и благодаря ему от «Заклятия» отпочковались помимо сиквелов три фильма про куклу Аннабель и вполне рядовые «Проклятие монахини» и «Проклятие плачущей», режиссер которого Майкл Чавес сменил в третьем «Заклятии» Джеймса Вана, и франшиза, восемь фильмов которой принесли в мировом прокате за восемь лет два миллиарда долларов, без своего создателя потеряла то, за что ее любили.

Ван также в свое время совершенно по-новому подал главных героев, супружескую чету Эда и Лоррейн Уоррен, чья история не менее интересна, чем, собственно, сам сюжет. Во-первых, исследователи паранормальных явлений Уоррены — реально жившие люди (Лоррейн умерла два года назад, Эд — в 2006-м), и это придает всей концепции франшизы легитимность и правдоподобие, отсутствием которых страдают другие хорроры пониже уровнем. Во-вторых, в каждом из «Заклятий» исследования Уорренов не проходят для них бесследно — за близость к потустороннему миру, мнимому или реальному, им приходится платить довольно высокую цену (помогает еще то, что Уорренов играют прекрасные актеры Патрик Уилсон и Вера Фармига).

В «Заклятии 3» этот козырь усилен — придуман даже довольно подробный флэшбэк, показывающий знакомство Эда с Лоррейн, так что у фильма появляется совершенно не подходящий сюда мелодраматический оттенок — мы и так знаем, что супруги по-настоящему близки. В начале картины Эд и Лоррейн помогают в 1981-м изгнать демона из восьмилетнего мальчика Дэвида Глатцеля. Парень его сестры Эрни (Руайри О’Коннор) в разгар процесса экзорцизма предлагает нечистой силе оставить тело ребенка и забрать его, что, собственно, и происходит. Спустя какое-то время на пьянке (что смешно, под песню Blondie «Call Me» — начало 1980-х же!) Эрни убивает cобутыльника Бруно, менеджера гостиницы для собак. Это первое убийство в тихом городке за все почти 200 лет его существования. Эрни грозит пожизненное, но уже знакомые с ситуацией Уоррены берутся доказать, что парнем руководил сам черт (или его посланник). Обладающая паранормальными способностями Лоррейн устанавливает «канал связи», просто положив руку на покойницу, при странных обстоятельствах зарезанную подругой, и выходит на «заказчика» заклятия. К сожалению для Уорренов (и к счастью для сюжета), «канал» оказывается двусторонним, и уже с самими супругами начинают твориться неприятные вещи.

Помня два «Заклятия» Вана, ждешь, что третья часть, пусть и сместившись от поджанра хоррора о призраке в старом доме к поджанру экзорцистского триллера, заинтересует зрителей вопросом: «А что если действительно в этой чертовщине что-то есть?» Но не начнет на голубом глазу утверждать, что в людей вселяются демоны, а разумно останется на территории загадок и метафоры. В конце концов, что есть одержимость черной силой как не метафора шизофрении, когда больному чудятся голоса в голове? К сожалению, «Заклятие 3» (в кинотеатрах с 10 июня) идет по простейшему пути, от которого Ван отказался, когда задумывал первую часть. Это путь обычного прямолинейного фильма ужасов, где зрителям начинают разжевывать то, что они уже поняли минут пять назад. Хотя некоторые герои на экране выражают вполне разумные сомнения в существовании злого духа (адвокат, защищающая Эрни, спрашивает Уорренов: «Вы хотите, чтобы суд признал существование дьявола?»), зло и добро в фильме показаны как в детских сказках, без нюансов. Это тот самый подход в лоб, от которого создатель «Заклятия» отказался, поэтому и обновил жанр. Пусть пройдет время, Ван устанет снимать блокбастеры вроде «Форсажа 7» и «Аквамена» и предложит хоррору новый путь. Его последователи пока с этим справляются средне.

Фото: UPI