Во время редколлегии одного из московских изданий (возглавляемого почему-то Александром Цыпкиным) раздается настойчивый звонок мобильного. Извинившись, журналистка Саша (Анна Шепелева) выбегает из переговорки, чтобы ответить, а вскоре уже мчит «Сапсаном» в Питер. Сашу вызвала из столицы мама (Виктория Толстоганова) в связи с исчезновением своей младшей дочери Сони (Маша Лобанова). Девочка-подросток рванула из дома без телефона после того, как мама наврала ей о смерти давно уехавшего на родину в США отца Ларри. Вскоре Соню найдут неподалеку от затопленной дачи, на участке у реставратора Бориса (Артем Быстров). Здесь все трое проведут выходные: будут ссориться, мириться и искать ответ на вопрос, кем же они в реальности приходятся друг другу.

Справедливым будет сказать, что «Край надломленной Луны» — продолжение разговора, начатого в хитовых сериалах Наталии Мещаниновой «Пингвины моей мамы» и «Алиса не может ждать». В фокусе внимания здесь вновь российская дисфункциональная семья, состоящая на сей раз, правда, из одних женщин. Три возраста (четыре, если считать эпизодическую бабушку в исполнении Эры Зиганшиной), три принципиально разных взгляда на жизнь, три судьбы, в которых больше общего, чем кажется самим героиням. Мещанинова снова с болезненной точностью воспроизводит механику русской бытовой ссоры на ровном месте. «Край надломленной Луны», вообще говоря, народное кино в том смысле, что все ситуации и конфликты здесь знакомы каждому зрителю, причем вне зависимости от пола: мама, не способная понять, что в 30 тебе уже можно курить и гулять по ночам — универсальный типаж. В этих закрученных в стакане воды торнадо поровну и от Чехова, и от классической европейской кинодрамы. Есть что-то и от российского кино 1990-х: на ум безошибочно приходит любимое старшим поколением зрителей «Ребро Адама» Вячеслава Криштофовича. Там была похожая драматургическая конструкция, женская семья во главе с парализованной бабушкой (Елена Богданова), а также затюканная мать (Инна Чурикова) и две ее дочери (Светлана Рябова и Мария Голубкина).

Однако в отличие от фильма Криштофовича (и вообще всех перечисленных картин, включая сериалы Мещаниновой) «Край надломленной Луны» не пропитан достоверной, но гнетущей затхлостью. Из условного, заштампованного городского пространства (сначала Москвы, а потом Петербурга) героини вырываются в живописный пригород. Здесь им придется наконец с трудом посмотреть друг другу в глаза, но на свежем воздухе даже неприятные разговоры проходят как-то полегче.

В придании драматичному материалу легкости состоит ключевая заслуга режиссера Светланы Самошиной, для которой картина стала дебютом в полнометражном кино. Получив в свое распоряжение отличных актеров и острый сценарий, Самошина сделала из него удивительно воздушный, трогательный фильм. Драма неразрешимого поколенческого конфликта уравновешена акварельными пейзажами позднего лета и графичными кадрами, уводящими фильм почти что в пространство комикса.

Это и неудивительно: «Край надломленной Луны» (в кинотеатрах с 2 ноября) не детский фильм, но фильм среди прочего о детстве глазами усталых взрослых. Особенно приятно, что режиссер отказывается выносить своим по-разному несчастным героиням приговор. Вместо этого Самошина и Мещанинова проводят их сквозь череду смешных и печальных приключений, задающих картине бойкий и комфортный ритм. Будут и неприятные открытия, и пьяный флирт, и ловля рыбы голыми руками. В какой-то момент даже прольется кровь. Ну а открытый финал этой истории не капитуляция, а акт сочувствия. Как к героиням, так и к зрителю, который сегодня идет в кино уж точно не затем, чтобы за деньги упереться в очередной экзистенциальный тупик. Для современного русского кино, которое отчаянно мечется между экзальтацией и проклятыми житейскими вопросами, это уже небольшая, но безусловная победа.

Фото: «Пионер»