В одном интервью на Каннском фестивале актриса и режиссер (и, кстати, автор киножурнала Les Cahiers du Cinema) Миа Хансен-Леве сказала, что «Остров Бергмана» дался ей нелегко — самым сложным оказалось обнажить свои личные переживания и чувства.

Трудности Хансен-Леве с материалом можно понять — она начинала в кино совсем юной, рано стала музой и подругой жизни знаменитого французского режиссера Оливье Ассайяса и явно сделала над собой большое усилие, чтобы выйти из его тени и обрести собственное место в искусстве. Тем не менее «Остров Бергмана» (в кинотеатрах с 16 декабря) — уже седьмой полнометражный фильм Хансен-Леве, так что мы имеем дело со зрелым режиссером с собственным стилем и темами.

Это может кому-то показаться сексистским замечанием, но зрительское восприятие не обманешь — у Хансен-Леве более мягкий, чувственный взгляд на проблемы человеческих отношений, чем более жесткий, мужской у того же Ассайяса или другого режиссера-мужчины (сюжеты не одной ее картины, кстати, происходят в среде кинематографистов). Тем более она сознательно не только проводит параллели между героями последнего фильма и собственной биографией, но и сравнивает их с мифом о главной звезде и туристической приманке Швеции Ингмаре Бергмане и его сложных отношениях с шестью женами (пять из них — официальные) и девятью детьми.

По сюжету режиссер Энтони Саундерсон (Тим Рот) и его подруга сценаристка Крис (Вики Крипс) приезжают на лето на знаменитый остров Форе, где жил до своей смерти Бергман. Его дом находится в десяти минутах от коттеджа, где остановилась пара, его проекционный зал находится буквально в их дворе, в их гостиной стоит фортепьяно четвертой жены шведского гения эстонской пианистки Кяби Ларетей, а в их спальне снимались знаменитые «Сцены из супружеской жизни» («После этого фильма миллионы людей развелись, — говорит Крис любимому, — придется спать раздельно».)

К счастью, «Остров Бергмана» не прямолинейное посвящение одному из самых важных киноавторов прошлого века. Это было бы слишком примитивно. Конечно, Энтони и Крис обсуждают его отношения с женщинами, которые на нынешний вкус кажутся жестокими, но фильм Хансен-Леве не посвящен Бергману и даже не настолько снят под его влиянием, как можно было бы подумать (если не считать, конечно, того факта, что Бергман в целом повлиял на все мировое кино, от артхаусного в лице Вуди Аллена до коммерческого голливудского — помните пародию на «Седьмую печать» в «Последнем герое боевика» со Шварценеггером?). В какой-то момент в «Острове Бергмана» начинается совсем другое кино — после того как Крис просит Энтони помочь с концовкой сюжета ее нового сценария, которая никак не складывается. Героиня этого фильма в фильме Эми (Миа Васиковска) встречает на свадьбе подруги своего бывшего, с которым они когда-то расстались вроде бы друзьями, но горечь о несбывшейся любви осталась. Эми снова попадает в трясину этих обреченных отношений. Кажется, ее совсем затянет на дно, сделав все остальное важное в жизни, включая ребенка от другого мужчины, далеким и ненужным. Тут фильм Хансен-Леве действительно начинает напоминать бергмановские мотивы, всегда задававшие вопросы об основополагающих вещах вроде жизни, смерти, любви и веры. Бергман мелко мыслить не умел.

Известно, что ближе к концу жизни, в 85-летнем возрасте, Бергман признался, что сам старается не смотреть свои фильмы, потому что они повергают его в депрессию (как и многих зрителей, но для поклонников это исцеляющая депрессия, заставляющая думать) и что снимать его заставляла «смесь ярости, страха, скуки и лени». Все это очень деструктивные чувства. Сняв очень вольное посвящение даже не Бергману, а месту, где он жил, Хансен-Леве как будто убирает весь его пессимизм и хочет оставить только надежду на счастливый, пусть и с оговорками, финал. Если мужчина-творец снимает под влиянием «ярости и страха», женщина всегда ищет в этой беспросветности надежду и комфорт.

Фото: Экспонента