Победа Джима Джармуша на последнем Венецианском кинофестивале, где его новый фильм «Отец, мать, сестра, брат» получил «Золотого льва», абсолютно, конечно, заслуженная, но смотрится также и фестивальной интригой. Пока главные американские инди-мейджоры Neon и A24 борются за призы Каннского фестиваля, его соперник демонстративно признал лучшим фильмом картину, профинансированную в том числе фэшн-компанией Saint Laurent.
Джим Джармуш всегда был крутым нью-йоркским кинематографистом, но в модники особо никогда не лез. Его шарм — не подверженная переменчивым тенденциям крутизна умного, классного парня. Но оказалось, что именно сейчас это, казалось бы, вневременное качество и есть самое новомодное в сошедшем с ума мире, и «Отец, мать, сестра, брат» (в кинотеатрах с 1 января) по картинке вдруг сделал Джармуша неким северным братом Педро Альмодовара, знаменитого сочетанием ярких цветов в кадре. Новый модный Джармуш, он же старый крутой Джармуш, пересеклись в его последнем фильме, который приятно смотреть и о котором приятно думать и писать.
Плюсы:
— «Отец, мать, сестра, брат» поделен на три части, рассказывающие о семейных отношениях в разных конфигурациях, одна другой прелестнее. Первую главу под названием «Отец» стоит смотреть хотя бы потому, что папу играет Том Уэйтс (если вдруг кто не помнит, музыкант играл еще в «Поверженном законом» Джармуша почти 40 лет назад). Его сын Джефф (Адам Драйвер) и дочь Эмили (Маим Бялик) едут за город к отцу, которого не видели года два. По дороге брат с сестрой обсуждают, что так и не поняли, на что живет человек, подаривший им жизнь — судя по тому, что он никогда нигде не работал, пенсию он не получает. Джефф и Эмили жалуются друг другу, что когда-то давали папе деньги к неудовольствию своих супругов. Уже сидя у папы за пустым столом с кипяченой водой из-под крана (это вам не хлебосольная Россия, где для родственников накрывают стол), Джефф пытается расспросить отца о его жизни, но тот скуп на ответы и, в общем, не очень расстраивается, когда дети вскоре начинают собираться домой. Джармуш придумывает несколько неуклюжих стариковских шуток (отец: «Спасибо, Джефф, ты мой любимый сын». — Джефф: «Папа, я твой единственный сын». — Эмили: «Насколько мы знаем»), но ничего экстраординарного во время встречи не происходит, разве что она наводит на мысль, что члены семьи совсем не знают друг друга;
— во второй главе, действие которой происходит в Дублине, мать, писательница дамских романов с названиями «Пределы любви» и «Дерзкая луна» (Шарлотта Рэмплинг, регулярная муза продюсеров из Saint Laurent), встречает пирожными и чаем дочерей Тимотею (Кейт Бланшетт) и Лилит (Вики Крипс), и во время семейной встречи поколенческие трения с большим трудом остаются в рамках приличий. В последней части триптиха брат Билли и сестра Скай (Люка Сабба и Индия Мур) красиво тоскуют по разбившимся в авиакатастрофе родителям в их парижской квартире, которую, оказывается, они не оплатили. Семейные тайны и разногласия проговариваются вскользь, будто случайно, но главное тут приходится домысливать зрителям. Джармуш явно помнит завет Билли Уайлдера «Покажите зрителям два и два и дайте им прийти к четырем самостоятельно»;
— это очень красивый и выверенный по цветам фильм. Кажется, Джармуш прислушивался к советам продюсеров из Saint Laurent, когда писал диалоги, в которых герои делают друг другу комплименты насчет одежды или замечают, что все пришли в одинаковой гамме. Остальное делают высокопрофессиональные актеры, которым явно за радость работать с автором «Ночи на Земле», «Сломанных цветов» и «Патерсона»;
— не ждите от Джармуша трогательных историй о воссоединениях семей и родительском катарсисе прощения перед Рождеством. Каждый герой «Отца, матери, сестры, брата» остается при своем, а если дети и скучают по-настоящему по родителям, то только после их смерти, то есть эгоистично. Это фильм о дисфункции и о том, как несовершенны люди, хоть порой бывают милыми и смешными. Нет ничего более антиголливудского, чем этот фильм. Экшн здесь происходит не на экране, а в паузах, возникающих между неловкими репликами, предназначенными самым близким людям;
— также не ждите от Джармуша чеховского катарсиса, когда один или несколько героев наконец попробуют сорвать маски притворной вежливости и поговорить по душам. Нет, от фильма остается ощущение недосказанности, как всегда у Джармуша, который не хочет копать глубже не потому что он поверхностный человек, а потому что он внимательный наблюдатель;
— все три истории объединяют часы Rolex на одном из героев (продакт-плейсмент?) — то настоящие, то подделка в зависимости от того, что хотел сказать режиссер в конкретной главе. Также герои всех новелл говорят одно и то же «И Боб твой дядя» в значении «И все пошло путем». Явно Джармуш хочет нам сказать, что все люди, конечно, разные, но какие же они на самом деле одинаковые;
— в поколенческом конфликте Джармуш явно на стороне детей, а не родителей — и папа Том Уэйтс, и мама Шарлотта Рэмплинг гораздо больше интересуются своими делами, чем проблемами родных детей. Возможно, это лишь ответ на равнодушие отпрысков, и все же Джармуш гораздо больше симпатизирует детям. Рэмплинг ставит на стол с чаем и пирожными вазу с цветами, привезенными одной из дочерей. Из-за букета родственницы не видят друг друга, и кажется, несмотря на неловкость, что их могло бы это устроить, если бы не приличия, заставляющие мать все же в итоге поменять вазу на другую, не загораживающую лиц дочерей;
— по идее, это очень грустный фильм, но из зала выходишь в хорошем настроении. Так умеет только Джармуш.
Минус:
— нежелание (или неумение) Джармуша нагнетать драму и его настойчивое желание показывать «жизнь такой, какая она есть» со всеми ее недраматическими несовершенствами местами выглядит не как стиль, а как банальная лень.
Фото: «Вольга»