Джон Шугар (Колин Фаррелл) — лос-анджелесский детектив, живущий так, будто время в Америке остановилось больше полувека назад. Он одевается в лучшие костюмы с Севил-Роу, ездит на голубом корвете и ведет постоянный внутренний монолог. По вечерам он даже записывает лучшие его части в дневник.

Источники стиля Шугара лежат ровно там, где ожидает зритель — в классических нуарах, которые он постоянно пересматривает как в реальности, так и в своем воображении прямо за рулем. Джон — искренний киноман, выписывающий Cahier du Cinema и Sight & Sound. На досуге он ходит на повторные сеансы, а в рабочее время специализируется на розыске пропавших людей.

Его новое дело — пропавшая внучка заслуженного кинопродюсера Джонатана Сигела (Джеймс Кромвелл) по имени Оливия (Сидни Чендлер). «Я смотрел все ваши фильмы по пять-шесть раз», — говорит Шугар с порога, сразу давая понять, что сделает все, что в его силах. Разумеется, расследование сопряжено с погружением в семейные тайны. Джон знакомится с отцом Оливии Бенни (Деннис Буцикарис), ее братом Дэвидом (Нэйт Корддри) и мачехой, экс-рок-звездой Мелани (Эми Райан — это вторая победа сериала после Фаррелла).

Шугар добр, заботлив, никогда не пьянеет, знает множество языков и не любит насилия. Само собой, каждый из его принципов подвергнется в этом деле основательной проверке. Дополнительная сложность связана с тем, что куратор и помощница Джона Руби (Кирби Хауэлл-Батист) вскоре после начала расследования начинает настаивать на том, чтобы Шугар немедленно прекратил поиски Оливии. Причин она при этом не уточняет.

Для зрителя просмотр «Шугара» что-то вроде собственного расследования, от которого постоянно что-то отвлекает. Прежде всего заливающее кадр калифорнийское солнце, в свете которого постоянно тонут необходимые улики. Нагнетание загадочности — сознательная стратегия шоураннера и сценариста Марка Протосевича, который прославился фильмами «Тор» и «Я — легенда». «Шугар» заставляет вспомнить «Клетку» Тарсема Сингха, с которой Протосевич в свое время начинал карьеру — это тоже визионерский аттракцион, только место агрессивных сюрреалистических образов здесь занимает инструментарий классического нуара. Помимо детективной интриги именно очевидность источников вдохновения и выглядит в сериале наиболее загадочной. Настойчивость, с которой Протосевич не просто ссылается, а вклеивает в свой сериал кадры из «Мальтийского сокола», говорит о том, что это что-то, да значит. И не только то, что раньше было лучше. При этом на протяжении примерно половины сезона даже кажется, что все эти многочисленные аллюзии ни во что толком не складываются. Это ощущение, к счастью, обманчиво, и те, кто не бросит просмотр на третьей серии, будут вознаграждены. Пусть и довольно своеобразно.

Предметный разговор о «Шугаре» осложняется тем, что объяснение сюжета и эстетики здесь скрыто ближе к концу сезона. Придуманный Протосевичем ход не только совершенно возмутителен, но абсолютно непредсказуем. Задним числом понятно, что некоторые намеки на него содержатся уже в нарисованной при помощи нейросетей заставке, однако предположить, куда они ведут, пожалуй, все равно невозможно. Скажем лишь, что сравнить происходящее можно даже не с фильмами М. Найта Шьямалана, а разве что с прошлогодним российским сериалом «Черное облако». Среди критиков, посмотревших сезон целиком, уже звучат возмущенные голоса. Однако это все равно один из самых удивительных казусов на современном телевидении — вполне возможно, сериальный 2024-й мы будем вспоминать именно как год «Шугара». Марку Протосевичу и ввязавшемуся в эту авантюру Колину Фарреллу можно простить все — во всяком случае, за бешеное и совершенно искреннее желание по-настоящему удивить своего зрителя.

Фото: Apple TV+