Тодд Хейнс всегда интересовался «несерьезными» поп-темами и жанрами, с которыми, впрочем, обращался с дистанции исследователя-интеллектуала. В «Мае, декабре» (в кинотеатрах c 29 февраля) Натали Портман играет своеобразного суррогатного зрителя — сериальную актрису Элизабет Берри, которая проводит время со своей будущей героиней в исполнении Джулианны Мур и изучает ее (в то время как мы, глядя на экран, изучаем их обеих). Мы как будто попадаем благодаря ей в эпицентр старой таблоидной драмы, за которой скрываются настоящие человеческие страсти и чувства.

Плюсы:

— в этом фильме много зеркал, причем использованы они по-разному. С одной стороны, зеркала служат в «Мае, декабре» как метафора изучения самого себя, попытка докопаться до скрываемой даже от себя правды. С другой — зеркала здесь в зависимости от угла могут если не скрыть правду, то исказить, изменить перспективу, показать другую точку зрения. Тодд Хейнс в одной важной сцене использует как зеркало камеру — Элизабет и домохозяйка Грэйси Атертон-Ю (ее и играет Джулианна Мур) обмениваются косметикой и красят друг другу губы, глядя в нашу сторону и ведя игру — кто больше о себе расскажет. В данном случае место зеркала занимаем мы. Элизабет приехала в Саванну, штат Джорджия, чтобы изучить как можно лучше Грэйси, которую должна сыграть в фильме. Больше 20 лет назад Грэйси попала в таблоиды после того, как совратила 13-летнего семиклассника Джо Ю (в фильме его уже взрослого играет Чарльз Мелтон, получивший на днях приз нью-йоркских критиков за роль второго плана), села в тюрьму, где родила ребенка, а потом, уже на свободе, вышла за него замуж и родила еще двоих. Через 20 с лишним лет, когда к ним заехала Элизабет, Грэйси и Джо готовятся к выпускному младших близнецов и их отъезду в колледж. Сюжет основан на нашумевшем в 1990-х деле школьной учительницы Мэри Кей Летурно, обвиненной в совращении 12-летнего ученика, за которого она вышла замуж после тюремного срока;

— из того, что мы знаем об Элизабет, мы можем заключить, что роль Грэйси для нее — редкий шанс, возможность вырваться из сериально-рекламного профессионального гетто и заявить о себе как о серьезной актрисе. Ее поведение в доме будущей героини напоминает работу журналиста или детектива. Временами она пользуется гостеприимством хозяев и перегибает палку, так что Грэйси, сама любезность и доброжелательность в присутствии гостьи, наедине с мужем жалуется ему, что ей надоела назойливость Элизабет. К тому же то ли присутствие актрисы, то ли перспектива отправить детей в колледж и остаться с молодым мужем наедине прорывает фасад любви и всеприятия, который пара напускает на себя при гостье;

— Хейнс не поклонник киношного катарсиса, к которому в другом, более слабом фильме привел бы режиссер похуже. Нет, проблески чувства вины и ощущение ненормальности жизни этих людей прорываются в редкие моменты вроде того, когда клиенты Грэйси в последнюю минуту отказываются от партии пирогов — бывшая преступница печет сладости на заказ;

— есть что-то извращенно вуайеристское в том, что мы наблюдаем за жизнью Атертонов-Ю как бы глазами Элизабет, которая так же, как и мы, снимает оберточную бумагу со своего объекта изучения слой за слоем. Чтобы сильнее запутать следы и сделать свой фильм еще больше похожим на слащавую мелодраму, Хейнс использует музыку Марсело Зарвоса, адаптировавшего саундтрек Мишеля Леграна к «Посреднику» (1971) Джозефа Лоузи. Музыка транслирует романтический надлом, камера же следит за героями с холодностью полицейского перед налетом;

— Хейнс работал практически со всеми лучшими современными актрисами, от Кейт Бланшетт («Меня там нет», «Кэрол») до Кейт Уинслет («Милдред Пирс»). Но каждый раз, когда он сотрудничает с Джулианной Мур, получается особенно хорошо. После того как она снялась в его «Спасении» (1995) почти 30 лет назад, режиссер вспоминал, чему она его научила: что наблюдательная камера невольно и жестоко выхватывает на лице актера даже то, чего не видит стоящий рядом с ней режиссер. Как следствие, каждый их фильм открывает в обоих не виденные раньше профессиональные нюансы;

— кажется, что главные героини здесь Грэйси и Элизабет, но по мере развития сюжета на первый план выходит Джо, который начинает вслух задавать вопросы (в первую очередь себе: а так ли все было, как говорит его любимая жена, и не пропустил ли он что-то важное в жизни, перепрыгнув из 13 в 36?). Была ли это любовь между взрослой женщиной и ребенком или такие отношения всегда основаны на манипуляции?

Минус:

— отсутствие громкого катарсиса многим зрителям, привыкшим к классическому построению произведения, может показаться недостатком. На первый взгляд так и есть, но сумма копящихся вопросов получает продолжение не на экране, а в сознании зрителя спустя долгое время после окончания фильма, и это ценнее.

Фото: Netflix